Второе было бы логичным. Политического капитала Эсны не хватило бы, чтобы противостоять Грэхарду, – да что там, какое противостояние! Она не смогла бы силой выбить из него и малейшую уступку.
Оставались, конечно, дети. И Эрхис, и Эль любили её, и Грэхарду был невыгоден прямой конфликт с ней, потому что это означало бы начало войны за детей – а тут как раз у Грэхарда было гораздо меньше шансов, чем у неё.
Нет, Грэхарду был бы невыгоден прямой конфликт с ней – тем более, что она всегда была предельно аккуратна и не влезала на его территорию, а своей управляла грамотно и разумно.
Можно, конечно, было предположить, что Грэхард подозревает в заговоре саму Эсну… нет, бред. Стала бы она участвовать хоть в чём-то, что могло бы повредить девочкам? Да никогда!
Он мог, впрочем, думать, что её родственники разыграют её втёмную – и вот это уже было оскорбительным. Конечно, в сложившихся обстоятельствах она не даст брату и на шаг подойти к её детям! Да и не только брату. Из родных, пожалуй, она допустила бы в Нижний лишь Алну – ну так против её мужа и у Грэхарда вроде ничего не было. Князь по-прежнему занимал важный пост в Совете, а его сыновья часто составляли компанию Эрхису.
«Нет, здесь что-то иное», – размышляла Эсна, гипнотизируя взглядом крышу Верхнего и пытаясь проникнуть в замыслы мужа.
Возможно, всё же провокация. Нарочно сделал это, вынуждая её на ответный шаг. Рассчитывает, что за год её гнев остыл, и она пойдёт на примирение?
Ну, оставить его демарш без ответа она так и так не сможет. Промолчит сейчас – и потеряет всё, чем владеет, потому что он поймёт, что она не будет защищаться. Да и нужно же узнать, где девочки теперь и когда вернутся!
Идти к Грэхарду придётся так и так.
Вот насчёт примирения он просчитался, и это нужно будет ему показать с первого шага.
Прищурившись, Эсна стала продумывать свою стратегию, репетируя в голове те или иные фразы. Её вполне устраивал достигнутый ими статус кво, и она готовилась сражаться за его сохранение.
Хорошенько подготовившись, она отправилась после обеда в Верхний.
Конечно, во всеоружии – платье было тёмным, строгим и форменным, чтобы исключить любые мысли о романтике, а украшения подчёркивали её высокий статус. Волосы она, впрочем, оставила распущенными – памятуя о том, что это лучшее её оружие, которое стабильно деморализует Грэхарда. Однако украшены в этот раз они были богатой диадемой – чтобы помнил, с кем разговаривает. Духи – те, которые она выбирала для приёмов, тоже, чтобы напомнить ему о её статусе. Пусть у неё и не было реальной силы – она хотела сразу подчеркнуть, что согласна только на разговор на равных, и не допустит его доминирования.