– Зачем тебе эта старуха? Она уж руками не владеет! Ведра с водой от колодца едва носит, сил-то у нее совсем нет! Уронит еще младенчика нашего! Позовем Аглаю, она молодая еще, шустрая, – заругалась свекровь, когда Иринушка попросила ее сбегать за Пелагеей.
– Нет уж, маменька! – упрямо ответила Иринушка, – Я только с бабушкой Пелагеей рожать буду. Больше ни с кем!
Свекровь спорить не стала, привела в дом старуху Пелагею, а сама встала на пороге в растрепанных чувствах.
– Чего тут толпиться? Чай не на базаре! – проворчала Пелагея, выпроваживая за порог взволнованную женщину.
– Видишь, бабушка Пелагея, – улыбнувшись, сказала Иринушка, тяжело дыша между частыми схватками, – Никакого проклятия на мне нет. Зря ты меня только стращала.
Повитуха на это ничего не ответила, лишь взгляд ее стал темен и суров…
***
Иринушка назвала дочку Василисой, в честь мужа. Василий, узнав, что жена в его отсутствие родила, поспешно вернулся с ярмарки и, войдя в дом, первым делом взглянул на дитя, запелёнанное и спящее на лавке.
– Девочка у нас. Дочка, – ласково проговорила Иринушка.
Василий непристойно выругался и сплюнул в сторону.
– Эх, и вправду девка народилась! Я до последнего думал, что брешут люди! Сына ждал! Так ждал!
Иринушка, не ожидав от мужа таких чувств, замерла на месте, открыв рот от изумления.
– Так и девочка – хорошо, Васенька! Помощницей мне будет! – наконец, проговорила она.
Взяв проснувшуюся дочку на руки, Иринушка оголила грудь и прижала к ней маленькую головку, покрытую еле заметным светлым пушком. Василий махнул на них рукой, скорчил недовольное лицо и вышел из избы, хлопнув дверью.
– Васенька, стой! Куда же ты? – крикнула ему вслед расстроенная Иринушка, но это его не остановило.
Спустя несколько дней Василий вернулся домой: грязный, хмельной, он едва стоял на ногах. Иринушка испуганно ахнула, увидев мужа в таком состоянии, подбежала,взяла под руку и помогла переступить порог. Василий рухнул на пол у двери и пробормотал:
– Ладно, женка. Дочь, так дочь. Обратно ведь не запихнешь ее!
Мужчина пьяно захихикал, потом уронил голову на пол и тут же захрапел. Иринушка сморщилась, кое-как стянула с пьяного мужа грязную, рваную одежду, прикрыла его, спящего, одеялом, и всю ночь проплакала от облегчения и счастья. Утром Василий проснулся, взял крошечную дочку на руки и принялся качать ее. Больше он ни разу ничем не попрекнул Иринушку.