Точно знаю: меня искали. Однажды я даже видела лисицу, – она приехала в город спустя ровно восемь дней после того, как я отправила родителям первую и последнюю открытку. Но я была не дура и к тому времени уже давно носила свой артефакт. Он был далек от совершенства и весил почти три фунта, зато мой зверь спал, и его личный запах, отрезанный от меня туманом, был неслышен для двоедушников.
– Не куксись. – Арден легонько подтолкнул меня плечом.
Я вскинула на него взгляд, и он протянул мне ледяную фигурку белки. Она сидела у него на ладони, совсем как живая: маленькое тельце, крошечные лапки и пушистый хвост, свисающий к земле.
– Ты ее… слепил?
Даже касаться белки было страшно: казалось, протянешь руку – сломается. Лед был прозрачный, а шерстинки в хвосте – тончайшими, тоньше вышивальной иглы.
– Сделал. – Арден прищурился, словно это ничего такого, но было видно, что он на самом деле доволен. – Снег на словах.
– Словах?! Да ты гонишь. Покажи!
Арден огляделся, – мы все еще были на той же пустынной улочке, и где-то вдали громыхал трамвай. Он аккуратно ссадил белку на забор, так, чтобы она любовалась заснеженным склоном и далекими оранжевыми крышами, а затем зачерпнул полную пригоршню снега, – я, торопливо стянув варежки, сделала то же самое.
– Это не сложно. Сначала превращаем в воду…
Это я умела, но дала ему возможность сказать первым, и не разочаровалась.
– Впитай три мои вдоха, чтобы это стало дышать и собралось из воздуха каплями, чтобы чистая вода стала быть вместе, а все лишнее ссыпалось на дорогу пылью, чтобы вода стала непроливаемым шаром над моей ладонью, безопасным для людей и зверей и послушным моей воле…
Или что-то вроде того – честно говоря, я поняла около трети слов.
– Зачем, – я моргнула, – через возгонку?
– Это проще, чем плавить, а потом дистиллировать, – охотно пояснил Арден.
Проще. Проще, рыбы его сожри!
Я картинным жестом ссыпала свой снег и отряхнула руки.
– А дальше, наверное, ты просто превратишь воду в лед в форме белки. И как же будет белка?
– Амрас. – Кажется, он удивился. – «Маленький зверь с хвостом-тенью». Твой родной Амрау – «дом белок». Ты не знала?
Я развела руками:
– Институтов не кончали.
Стало неуютно. Наверное, мне и правда стоило бы это знать, как и еще сотню-другую разных умеренно бесполезных вещей. Нет ничего такого в том, чтобы не иметь особых способностей, но безграмотность – безграмотность отлично лечится старанием.