От этого всем стало бы лучше.
В Огице многие пользуются амулетами, их приносили иногда и в мастерскую Чабиты, и мне приходилось их чистить. Они обычно довольно простые: из гагата вытачивают гладкие кольца и покрывают знаками, иногда добавляя бусину окаменевшего дерева. Двоедушники носят их на плотном шнурке на шее, а кое-кто даже вместо серег.
Эти амулеты никого не усыпляют, нет. Они лишь немного ослабляют запахи, – артефакторы говорят: разжижают воздух. Что там с воздухом, я, честно говоря, не очень понимаю, но знаю, что так двоедушники слышат чужие запахи приглушенно, а их собственный запах становится мягче и ненавязчивее.
Ни одну лисицу не обмануть такой поделкой. Лисы делят запахи на тебя-человека, тебя-зверя и тебя-их-обоих, могут вынюхать на столичном железнодорожном вокзале пассажира, который был здесь вчера, и различают такие оттенки, которые не подвластны мне даже теоретически.
Нет смысла прятаться от лисы: она все равно найдет тебя, где бы ты ни был. Другое дело, если лисе будет нечего искать.
Я бежала поздним вечером, в праздничный день. Это давало мне кое-какую фору: у меня было никак не меньше двенадцати часов до того, как родители меня хватятся.
Конечно, они не сразу поняли бы, что я ушла далеко. Могли бы решить, что я побежала к девчонкам, или опять кукую в кладбищенском лесу, или спряталась в мастерской. Мама всерьез заволновалась бы к вечеру, и только утром папа обратился бы в полицию.
Около полутора суток. Около полутора суток, чтобы исчезнуть насовсем.
Я была тогда… ну, здорово не в себе. В крови плескался такой коктейль из паники и адреналина, что всякая река была мне не то что по колено – по щиколотку. Я забрала деньги не только из своего приданого, но и из кошеля, который готовили для Ары; я украла материалы у наставницы; я работала с ртутью без тяги и даже без респиратора. Я склоняла слова, как придется, и откатом от неумелых заклинаний мне чуть не вышибло мозги.
Первый артефакт был раза в четыре тяжелее сегодняшнего, весь корявый и неопрятный, но он работал. Мой человеческий запах, смешиваясь с чарами, погружал зверя в сон, – и вместе со зверем засыпали и его запах, и его нюх. Я долго шла по воде, а потом вытащила из чемоданов чужую одежду, вымылась в снегу и натерла пальцы пахучей кедровой корой.