Казалось, Хендриксу было трудно дышать. Наконец он сумел выговорить:
– Зачем?
– Вы же знаете эти проклятые туманы, которые постоянно накатывают с Тихого океана! Зачастую они накрывают весь мост – вот как раз сейчас к нам движется целая стена. – Брэнсон чуть ли не извинялся. – Под покровом тумана на нас легко напасть.
– А зачем нужны ворота?
– Мне казалось, я об этом уже сказал. Чтобы обеспечить проезд джипа, который доставит сюда членов переговорного комитета, врача, если таковой понадобится, а также еду и напитки, причем самые лучшие из того, что сможете найти в городе.
– Господи! Ну вы и наглец, Брэнсон!
– Наглец? – обиделся Брэнсон. – Значит, мою гуманную заботу о людях вы называете наглостью? Короли и президенты не привыкли голодать. Вы же не захотите войти в историю еще и как человек, уморивший голодом короля, принца и президента? Подумайте о суде истории.
Хендрикс молчал. Возможно, он и в самом деле думал о суде истории.
Брэнсон продолжал:
– Не следует забывать и о тонкой чувствительности королевских особ. До того как заграждения будут установлены, здесь должны появиться два фургона с туалетами. Оборудованные, естественно, по самым высоким стандартам, – и это вовсе не значит, что они будут битком набиты вооруженными до зубов агентами ФБР. Вы все запомнили, Хендрикс?
– Все записано на пленку.
– В таком случае заставьте колесики крутиться. Или мне снова позвать генерала Картленда?
– Все будет сделано.
– Немедленно?
– Немедленно.
Брэнсон опустил телефонную трубку на колени и задумчиво посмотрел на нее.
– На этот раз он даже не послал меня куда подальше. – Он снова поднял трубку. – И последнее требование, Хендрикс, но самое важное. Президент временно выведен из строя. Можно ли поговорить с лидером страны, оставшейся без лидера?
– Вице-президент уже в Чикаго. Сейчас он на пути в аэропорт О’Хара.
– Великолепно. Великолепно. Прекрасный пример добровольного сотрудничества. Но боюсь, что мне придется пригласить к сотрудничеству еще одного или двух членов правительства. Я знаю, что требую слишком многого, однако…
– Избавьте меня от вашего школьного юмора, Брэнсон! – В голосе Хендрикса прозвучало раздражение – следствие усталости. – Вы имеете в виду конкретных людей?
– Нет, просто любых двоих.
У Брэнсона был дар говорить особенно рассудительно, выдвигая самые безрассудные требования.