Я медленно посчитала про себя от одного до десяти. А потом от десяти до единицы. Вот только этого мне и не хватало: оказаться на первых страницах газет. «Наследник нэрра Ёнклифа покончил с собой из-за неразделённой любви к тринадцатой вертихвостке нэрр-герцога Эльдберга! Куда смотрит королевская семья?!» От одной этой мысли кровь отхлынула от лица, а ладони покрылись холодным потом.
Конечно, на такое ещё нужно решиться, а решимость и Олли – это малосовместимые понятия. С другой стороны, учитывая глубину внутреннего мира, от бренной суеты бытия ной Ёнклиф был очень, очень далёк. Думаю, он из своих фантазий в реальность вообще ни разу не всплывал. Так что может и хлебнуть сдуру, по наивности не отдавая себе отчёта в последствиях. Это же гораздо проще, чем ради меня жить, что-то решать, делать, бороться… Жизнь – это вообще сложно. Так что при всей Оллиной трусости я не могла исключить вероятность трагического исхода.
Придётся брать на себя миссию проводника в действительность, пока этот недоумок в своём внутреннем мире не утонул.
– Олли, дорогой, я не могу тебя бросить! – Мне тоже пришлось встать, и лицо ноя Ёнклифа озарилось надеждой. – Мы сделаем это вместе!
– Я знал! Я верил в тебя! Вот! – Он вынул из внутреннего кармана сюртука бутылёк.
– Что это?..
– Яд! – восторженно воскликнул Оливер, вкладывая флакончик мне в ладони. – Это тебе!
– Спасибо, Олли, ты такой заботливый, – с трудом выдавила я из себя, не зная, что делать с неожиданным подарком.
– У меня такой же дома, – радостно поделился ной, глядя на яд. На бутылочке так и было написано: «Яд».
Лохи, твои проделки? Это ты забрал рассудок Ёнклифа-младшего и кому-то спихнул за бесценок?
С другой стороны, у меня отлегло от сердца. Если свою дозу он сюда не принёс, значит, как минимум прямо сейчас травить меня не будут.
Надеюсь.
– Замечательно, – натянула я на лицо улыбку. – Мы…
И тут из коридора послышались торопливые шаги. Я быстро сунула пузырёк в кармашек широкой юбки и обернулась.
В гостиную влетел взъерошенный отец.
– Эмили, доченька, во двор въехал экипаж с гербом нэрр-герцога! Ной Ёнклиф, попрошу вас покинуть наш дом через задний двор!
Вот он, твой шанс, Олли! Шанс стать символом борьбы и свободы. Ну же! Выступи за нашу – кхе-кхе!.. – любовь, если можно так выразиться!
– Да, конечно, я всё понимаю, нэрр Берген, – часто закивал Оливер, пятясь к выходу для прислуги.