Двойняшки-смешняшки во время подготовки к чаепитию чаще всего весело бегали вокруг стола, хохотали над им одним лишь понятными шутками, болтали на своём выдуманном языке, наводя счастливый и беззаботный хаос на кухне, и всех поторапливали тысячами вопросов: «Уже готово?», «Уже скоро?», «Ну как там?» Между тем их задачей было раздать салфетки и достать из холодильника мёд, лимон и варенье. Это за любимых внучат делала Бабушка.
Но вот стол готов. Ароматный чёрный байховый чай заварен – можно разливать по чашкам. Папа берётся за работу, приговаривая: «Средней крепости чай с лимоном и двумя кубикам сахара – Маме. Такой, чтоб обжигаться, и с парой ложечек смородинового варенья – Папе. Чай холодный, но послаще – Двойняшкам-милашкам. Нашей Бабульке – добавим медку, Дедуле – сливки пожирнее. А вот Анютка любит тёпленький чаёк с вишнёвым сиропом».
– Сюствуете: всюду пахнет летом и садом? Класота-а-а… – восхищалась Анютка и делала очередной глоточек вишнёвого чая.
– Фантазёрка растёт, – улыбался Дед.
– Смотри, чтобы пчела тебя не ужалила! Вон-вон – прям из сада летит! Жжжжж! – подтрунивали Двойняшки-пугашки.
И все хохотали, а Анютка настороженно оглядывалась по сторонам и уже готова была отмахиваться от пчелиного роя.
– Доверчивая… Это мешает в жизни, – то ли грустно, то ли разочарованно констатировал Папа.
Чтобы побороть страх, накатывающиеся слёзы и нападки домочадцев, девочка начинала напевать себе под нос.
Чаепитие продолжалось. Все за столом смеялись. Весело позвякивал фарфор. Только Анютка грустила. Грустила по лету и саду. И ещё её огорчало то, что нельзя петь за столом, – «плохая манера», говорила Мама. Да и вообще петь – «пустое дело», так говорил Папа. Огорчало, что Двойняшки-не-разлей-вода всегда её дразнят, а гулять с собой не берут… А ведь Анютка знает так много интересных игр! Дед с Бабушкой, пытаясь сохранить в семье мир и не вмешиваться в воспитательный процесс, помалкивали, хоть и жалели внучку.
Но больше всего расстраивало девочку, что в семье не любили музыку: никто не умел играть на инструментах, никто не напевал в ду́ше или делая уборку, никто даже магнитофон не включал, считая всё это «сущей ерундой», «неоправданной глупостью», «безделицей» и «праздным времяпровождением».
– Ничего, – сказал как‑то Папа, глядя на младшую дочь весьма серьёзно, – в школу пойдёт – перестанет в облаках витать.