– Говорят, он совсем не пьет и не курит сигар. Редкость в наше время, – завидев Шиканова, сказала светловолосая львица с глубоким декольте и опрокинула в себя бокал шампанского. На стекле остался кроваво-алый отпечаток губ.
– Он же буддист. У них это не приветствуется, – ответила темноволосая, чья-то «золотая» дочь в зеленом бархатном платье – та, что спрашивала про Москву. На ключицах у нее притаилась тройка жуков-бронзовок – колье с крупными изумрудами; по рукам от локтя до кисти вились цветные изысканные татуировки, придававшие ей излюбленную Антоном перчинку.
– Говорят, он знаком с самим Далай-ламой, – шепнула она подруге.
Заметив Шиканова, девушки подтянули животы, расправили грудь, как бойцы на смотре, и сверкнули фарфоровыми зубами.
– Здравствуйте, Борис Борисович!
– Добрый вечер, дамы, рад вас видеть.
Вблизи он был неплох для своих с небольшим полвека: густые каштановые волосы, глаза с искрой харизмы, а не последнее место в списке «Forbes» делало его неотразимым для каждой женщины в возрасте от шестнадцати до девяносто восьми. «Девчонки так и вертятся вокруг него», – немного завидуя, усмехнулся Антон. Даже эксцентричность Шиканова воспринималась как дань высокому статусу. Бизнесмен не был женат, не имел наследников, и единственное, что пятнало его репутацию, – сомнительная связь с первой леди страны, но на такую мелочь светским хищницам наплевать, и при виде Шиканова те принимались неистово наматывать локоны на тонкие пальцы, одаривая его манящими взглядами. Мужчины же Шиканова сторонились. Человек он обходительный, но со странностями: ни в сауну не позвать, ни рюмашку пропустить – неудобно как-то.
Антон взял в себя в руки: на кой черт жаться к стенке? Ну нет, моя параноидальная подруга, сегодня ты не победишь, не заставишь сбежать. Давай-ка лучше мы с тобой поиграем.
Он выпрямил спину и первым заговорил с Шикановым. Тот даже не удивился, будто всегда был готов к знакомству.
– Рад вас встретить, Борис Борисович.
– И я искренне рад. Однако не имею чести знать…
– Владимир Деникин – вольный инвестор, – улыбнулся Антон. – Уверен, вы обо мне слышали, – он едва сдержал смех. – Хотел выразить свое почтение: вы совершаете благородное дело. Как продвигаются ваши исследования в борьбе с онкологией?
Антон знал, что Шиканов гордится своими царственными жестами: благотворительностью, спонсорством мединститутов, реконструкцией буддийского храма. В эту игру можно играть бесконечно: предстать то наивным глупцом, то пресыщенным яппи, соглашаться с каждым словом или, наоборот, пробивать чужие аргументы насквозь, как мишени в тире. Социальная мимикрия – вся его жизнь и, пожалуй, вторая вещь после взломов, в которой он достиг совершенства. С такими влиятельными толстосумами, как Шиканов, был уверен Антон, лучше всего работает лесть.