– Язык проглотила? Менеджера зови! Я на вас в суд подам!
Ева прикрыла глаза, сделала глубокий вдох. Она шагает по мягкой траве босыми ногами, оставляя позади крыльцо уютного домика с дубовыми резными перилами. Пристань. Кричат чайки. Солнце, ослепительно яркое, рикошетит от густых крон каштанов; лучи, что прорвались сквозь зеленый кордон, ложатся ей под ноги брызгами золота. Она подныривает под косматую, почти до земли ветку и устраивается на краю обрыва. Горизонт заливает блестящая синева морской глади, а под ногами – мраморно-белые стены безымянного портового городка.
– Что тут произошло? – Ева вздрогнула и вернулась в промозглую питерскую осень и ресторанчик средней руки «Без границ». Оксана, менеджер зала, нахмурив брови, толкала Еву под дых.
– Прошу прощения за мою неловкость, – выдавила из себя Ева. – Скажите только, как мне загладить вину.
– Обед за наш счет! – тут же подала голос Оксана. – И десерт на выбор в подарок. А насчет сотрудницы не беспокойтесь: мы примем меры. – Ее взгляд точно не сулил повышения.
Никогда не знаешь, из-за чего вылетишь с работы – сегодня виноват томатный суп. В прошлый раз Ева плеснула водки в лицо облапавшей её пьяной роже. В позапрошлый, умирая от голода, съела за посетителем кусок торта, а он, заранее оплатив заказ, просто вышел в туалет. Но особенно феерично Еву вышвырнули, когда она отдавила начальнику ногу колесом легковушки.
Уходя, Ева стянула с кухни кусок пиццы, а ещё, пользуясь суматохой, развинтила солонку и опрокинула в местный фирменный соус.
После сегодняшнего испытания больше никто не посмеет вытирать о нее ноги. Осталось одно, последнее, и она наконец получит работу мечты. Отец бы гордился ей. Думать о чем-то другом решительно невозможно. Отвлечь Еву сейчас может лишь звонок от Марго.
– Евочка, сегодня еще двое девчат, Анечка и Катюшка. К ним еще Степка прибился. Они ждут на Московском вокзале.
– Выезжаю.
Ева вдавила педаль в пол и уже через пять минут была на месте. К фонарному столбу жались три тощих фигурки. Она ударила по гудку – дети влетели в машину, прижавшись друг к другу, как озябшие воробьи.
В зеркало заднего вида Ева наблюдала за их бледными лицами и большими испуганными глазами. Немудрено, что они в ужасе: пережить такое, потом сбежать в неизвестность без документов, пищи, сменной одежды, а им всего по двенадцать-четырнадцать лет. Этих ребят уже предали однажды, оставив в детдоме, теперь им придется научиться ей доверять.