– Красиво!
Еще бы не красиво! Мне купили спиртовые маркеры, и теперь я рисую в цвете! Заметьте, рисую не абы что! Кентавра!
– А я тоже рисую. По-моему, у тебя здорово выходит!
Вот не дай Бог лучше меня. Мысленно я уже приготовилась вступить в соревнование, прекрасно понимая, что не имеет значения, у кого как получается. Здесь главное – что-то другое…Какой-то авторитет в классе, поддержка «правящей верхушки», которая пока еще не выбрана. Ну и… не остаться изгоем. Лишний вес и непримечательное лицо в купе с маленьким ростом значительно увеличивали мои шансы, а вакансия пустовала. Занимать эту нишу совсем не хотелось. Изгой – такой же обязательный персонаж, как дурак в колоде, и, когда он появится, я должна оказаться на другой стороне.
Не познакомиться с ним шансов не было ни у кого из всего девятого «А» и «Б». У «Ашек» он стал классным руководителем, из-за чего некоторые ученики поспешно собрали документы и, пока не запахло жареным, эвакуировались к «Вэшкам» и «Гэшкам». Не знаю уж, спасло ли их это, ведь, как известно, Барс – хищник и предпочитает охотиться за тем, что движется, но все может быть. В конце концов, спорный вопрос – стоит ли убегать, оказавшись в клетке с Барсом. С одной стороны, – дверь открыта – беги не хочу. С другой, он бегает быстрее, если только не споткнется. С третьей – оставаться сидеть и уповать на то, что тебя не скушают, потому что ты дурно пахнешь, а мало ли в лесу кроликов, тоже неразумно. Кто знает, какой у него аппетит, как долго он не ел и охота ли ему носиться за ловким и шустрым выводком, когда прямо под носом развалилось такое чудесное лениво-ушастое нечто.Я на опыте знала, прибиться к обществу какой-нибудь симпатичной девчонки – выход. Другое дело, что меня никогда не устраивало нахождение в тени, выйти из которой нельзя. И все-таки, правило необходимого номера гласило – из двух зол выбирать меньшее. Но начать «шестерить» никогда не поздно. И пока я рассчитывала выбиться в свет. – Да? Как здорово! Покажешь? – если у меня получается лучше – возможно, она уже почувствовала мой авторитет, – прости, не запомнила, как тебя зовут? – Алиса. А ты Варя, правильно? – скорее утверждение, чем вопрос, но я киваю,– можно, к тебе пересяду? Заодно и рисунки посмотришь. Она рисовала лучше. Это был полный провал. Симпатичная, к тому же такая одаренная девочка. Я начинала готовиться к худшему. Однако, вот что странно, Алиса с интересом изучила мои каракули, но не произнесла ни слова. И у меня язык не повернулся критиковать в ответ. В отличие от Яны разговорить новую знакомую во время занятия не удалось. Она реагировала на мою болтовню, но как-то мягко и отвлеченно, продолжая записывать все, что говорил учитель. Под конец урока я окончательно расслабилась. Почему-то у меня сложилось стойкое ощущение, что от Алисы не стоило ждать подвоха. Слишком много в ней было спокойной честности и уверенности. Алиса все больше молчала и слушала, не стремясь рассказать что-либо о себе. Меня это устраивало. Я без умолку трещала, посвящая ее во все возможные секреты и «страшные тайны». Она мне определенно нравилась, нравилась искренне, совсем как Яна. Где-то в глубине души я понимала, что это другие отношения, противоположные тем, что остались в старой школе. В Алисе чувствовалась непонятная сила, перед которой я проявляла странный трепет. Эта девочка никогда не позволяла себе грубости, была очень сдержана и рассудительна, а я в свою очередь даже не пыталась самоутвердиться за ее счет, не столько из-за каких-то высокоморальных принципов, сколько потому, что чувствовала – не удастся. Когда Алиса говорила (короткими предложениями, только по делу), то всегда медленно, расставляя слова, в отличие от нас с Яной, трещавших без умолку, не особо задумываясь о том, каким образом собеседник должен улавливать смысл, тем более если речь заходила о чем-то интересном. В Алисе было прекрасно все, вот только с ней не было весело. И она меня не боготворила. Алиса всегда с любопытством разглядывала мои рисунки и читала стихотворения, хвалила их независимо от того, оказывались ли они хороши, но она меня не боготворила. А Яна боготворила. Потому на уроках я сидела с Алисой, а на переменах приходила к Яне – побегать по коридорам, пожевать морковки и обменяться стихами. А потом случился Барс.