Поездки в командировки были стрессом. Мало того, что приходилось оставлять всю семью без догляда и потом волноваться сразу за всех своих непутевых домочадцев – маму, мужа, сына, и даже кошку, которая, само собой, тоже была не совсем путевой- ее вдобавок ко всему в микроавтобусах мучили приступы автофобии, ей казалось, что скорость слишком большая и на каком-нибудь повороте они улетят, черт знает куда. Она не могла ни читать, ни спать в этих поездках и от этого страдала еще больше. В общем, поездки давно уже стояли ей поперек горла. Но не ездить было нельзя: у них в Горной Академии еще в лихие девяностые было открыто без числа заочных представительств по всей их огромнейшей области, и преподаватели, подобно Сильфидам, постоянно катались по всем Богом забытым медвежьим углам. Тогда это было единственным спасением, в буквальном смысле, чтобы не умереть с голоду. Ада, только закончив аспирантуру и начав работать, надеялась на какое-никакое облегчение жизни, но начавшаяся перестройка похоронила ее надежды. Для вузов это было не самое легкое время – зарплату не платили, и она все время нервничала, опасаясь, что ей не хватит денег на хлеб до следующей получки. Тогда все они – профессора и доценты – готовы были работать где угодно, лишь бы платили хоть какие-то деньги. В те времена это казалось счастьем, а сейчас стало тяготить. Но тут уж ничего не поделаешь – повинность.
Поспешно одевшись, Ада зашла к Андрюшке. Тот еще спал беззаботным сном, свалив на сторону одеяло. Ада наклонилась и несколько раз поцеловала его в лоб, глаза, уши, волосы – во что попало. Мальчик не проснулся, только, повернув голову, едва слышно хмыкнул. Она несколько раз перекрестила его, шепча про себя «Бог с тобой»,– Ада всегда неукоснительно повторяла этот ритуал перед отъездом,– и с тем, прихватив увесистую сумку, вышла в темноту раннего утра. Уже основательно подмораживало, но днем лужи оттаивали, грязь чавкала под ногами, улицы выглядели мрачно и неопрятно. Самый неприятный месяц в их краях – ноябрь – был еще впереди. В декабре, когда уже стойко лежал снег, все вокруг было белым и ожидался Новый год, а потом светлое Рождество, – было не в пример легче и приятнее. Январь проходил под знаком праздников, а февраль для Ады был месяцем особым: первого февраля родился Андрюшка. Весь февраль Ада по дням вспоминала первый месяц его жизни, и все это было необыкновенно радостно для нее, а в марте уже начиналась весна… Значит, самым трудным было пережить этот предстоящий отвратительный месяц.