Утром в своем дневнике я написала: «В этом году лето так и не пришло. Было: холодно, прохладно, пасмурно и дождливо…И лишь иногда вспыхивали, и гасли, как миражи, эти истомно жаркие, солнечные дни. Они ощущались, как нечто чрезмерное и ослепительное, как дар долгожданный и потому – всегда неожиданный…».
И действительно, по поводу питерской погоды мама шутила: «Лето выдалось прекрасным – целый день светило солнце».
И вот сегодня именно такой день. Мы с Жизелькиной договорились позагорать на пляже у Петропавловской крепости. В моё утро вплывает предвкушение радости и удовлетворения от того, что я готова к «выходу в свет». Маникюр, педикюр, эпиляция и даже свежевыкрашенные волосы с укладкой. Я благодарна своим мультам за своевременный «волшебный пендель». Уже сделав зарядку, пью кофе в мастерской, любуясь, как солнечный блик блуждает по почти законченной копии очередного голландского натюрморта. Блик застыл на виноградных гроздьях и выгодно высвечивает весь мой крепкий профессионализм. Виноград выглядит совершенно настоящим, расположенный между стеклянной вазой с пышным букетом и наполовину раздетым большим апельсином, кожура которого свисает со стола оранжевой спиралькой.
Слабый запах разбавителя и масляных красок, щебет птиц за окном – всё кажется сегодня милым и приятным. Я прислушиваюсь к себе. Тишина! Так тихо внутри! Наверное, Мульты спят. И мне это, почему-то, очень нравится. Вдруг ощущаю себя совершенно нормальным человеком, таким же, как и все остальные люди. И да! Я готова общаться с ними, со всеми, кого сегодня встречу и, может быть, приму в свою жизнь! И, может быть, даже – полюблю! Эта мысль будоражит, и, побаиваясь пробуждения Суламифи и Фантазии, приказываю себе не грезить, а заняться самыми обычными делами. С удовольствием примеряю перед зеркалом купальник, отмечая, что хоть и сильно исхудала, но фигура выглядит вполне сносно.
– Ну, не Жизелькина, конечно, – начинает было Зависть, но я приказываю ей замолчать.
Сегодня такой на редкость красивый и спокойный день, который я никому не позволю испортить.
В ярко-голубом сарафане на тонких бретельках, напевая и размахивая огромной плетёной сумкой, я выбегаю из подъезда и почти сталкиваюсь с соседом. Он – инвалид, в своем большом кресле кажется маленьким и щуплым. На высоком лбу застыли капельки пота от усилий, которые он прилагает, пытаясь собрать рассыпавшиеся по асфальту продукты из пакета.