– Ой, что-то, многоуважаемый Мудрец, вы ЭГО этого непознаваемого НИЧТО сейчас непомерно раздуваете, – Умняга почтительно подходит к старику, мягко беря его под локоть.
– Присядьте лучше. Попейте чайку, расскажите что-нибудь интересное и познавательное. Только не очень сложное. А то некоторые, – при этих словах Умняга многозначительно смотрит в сторону насупившейся Задиры, – не смогут осмыслить, а тем более принять к сведению мудрость ваших слов.
– Ага, – поняв намек, зло огрызается Задира. – Куда уж нам – эмоциональным и нетерпеливым понять ваши премудрости. Знаю я вашу унылую беседу: меня –нет, тебя – нет, непонятное Ничто всем рулит. Огрызаться тупым курицам нельзя, а надо им «позволить быть собой». И ещё при этом мнения их «куриные» выслушивать. Зашибись, какая крутая мудрость. Только эта мудрость для слабаков. Лучше призовите на ваш праздник круглого стола Терпилу (что-то давно его не видать). Призовите и вещайте ему ваши прекраснодушные цитаты о подставлении щёк и о необходимости всех «куриц» на свете понять и простить. А я пока, лучше сочиню достойный ответ этой губошлёпке, хотя бы в фантазиях своих ее допеку.
Задира шлепает по плечу сонно клюющую носом Обидку: «Просыпайся, Обидка! Пойдем придумаем что-нибудь поядовитее и позаковыристее!»
Обидка испуганно подпрыгивает и, открыв огромные, навыкате глаза напряженно смотрит в одну точку.
– Да не тормоши ты её, почем зря. Потом всем миром будем успокаивать. Хлопот не оберешься, – подливая Обидке горячего чаю и участливо поправляя редкие слипшиеся волосики на её непомерно большой голове, шепчет Забота. – Пусть себе спит спокойненько. Да и ты угомонись, пожалуйста. Что тебе всё неймется?
– Точно! «Худой мир, лучше доброй войны», – бодро встревает в разговор Умняга. – Не ввязывайся ты в эту мышиную возню. Подумай о последствиях и о нашем покое. Ведь развяжешь свои фантазийные боевые действия, по сути невесть с кем, а мы расхлёбывай потом эту муть за чаем неделями.
Стремительность в пышном длинном платье, развевающемся на непонятно откуда взявшемся ветре, как всегда появляется внезапно. На секунду застывает в величественной позе у стола. Затем, хорошо поставленным голосом громко декламирует: «Работа не ждет! И время идет! Всегда лишь вперед! И будет доход!»
Гордо вскидывает голову, окинув присутствующих презрительным взглядом, и широким жестом руки указывает направление в этот самый «перед». Затем, театрально раскланявшись, порывисто удаляется.