– То есть мне никого не придется выпить?
Брукса расстроилась.
– Отчего же? – Губы Армана исказила кривая улыбка. – Скоро ты всласть попируешь. А пока добудь мне немного человеческой крови. Принеси до вторника.
Приложив ладонь к сердцу, брукса низко поклонилась.
– Рада услужить своему королю.
Шорох крыльев возвестил о том, что она улетела.
Королю… Если все сложится, как задумал Арман, ее слова станут пророческими.
* * *
– А вот эта карта предрекает большую удачу. – Костлявый палец асонки ткнул в изображение увитого цветами колеса. – Рядом с ней много кубков – вам предстоит испить славу. Хотя нет…
Она наморщила нос и вытащила еще одну карту из потрепанной колоды, положила ее на накрытый бархатной скатертью чайный столик.
– Не вам, вашему мужу, ваше высочество. Ну да это одно и тоже.
Гадалка широко улыбнулась, сверкнув идеально ровными зубами. Она совсем не походила на ту, которую Вильгельмина встретила в Майене, даже одевалась иначе, ярко, броско, не по моде, но не выходя за рамки приличия. Помимо нее в штате Великой герцогини[7] Марии состоял астролог и две прорицательницы. Одна гадала на рунах, другая – на кофейной гуще.
– Ах, да что же там такое?
Раскрасневшаяся Мария приподнялась в кресле, отчего пришли в движение многочисленные жемчужные нити на ее шее.
Вторая супруга принца Руперта не отличалась красотой и изяществом линий. Если бы не обилие драгоценностей, которые она обожала и носила в непомерных количествах, ее легко можно было принять за мещанку, дочь какого-нибудь пекаря. Между тем она происходила из древнего рода герцогов Болей и состояла в близком родстве с другим герцогским домом – Войтов. Среднего роста, полная, круглолицая, Мария целыми днями гуляла в парке, пила, ела и обсуждала различные сплетни. Ни театры, ни благотворительность, ни тем более политика ее не волновали.
Вильгельмина оказалась в ее свите волей короля – ей надлежало обучать старших дочерей Марии: Антуанетту и Иларию. Младшая, Эльза, находилась под присмотром кормилицы. А еще – терпеть вдвое больше насмешек от старшего отпрыска Руперта, Густава. Он не скупился на оскорбления, заставлял низко себе кланяться, называть «его высочеством», запрещал сидеть в своем присутствии.
– Я будущий король, а ты дочь слуги, – любил повторять Густав.
Иногда он использовал и более крепкие выражения, явно повторяя за отцом, оскорблял мать Вильгельмины. Стиснув зубы, она терпела, хотя желание ударить его по губам было нестерпимым.