– Но, элаф… – растерянно пробормотал слуга, тиская в руках несчастную шляпу.
– Пошли! Расскажешь на улице.
Накинув на голову капюшон пилигримского плаща, Арман зашагал к выходу по проходу бокового нефа. Если догадки его верны, придется немедленно сесть в седло и нестись в столицу. А Вильгельмина… Он видел достаточно: ее дар. Остальное неважно, даже уродись Вильгельмина горбатой уродиной, завтра же от его имени Кристине Августе поступило бы взаимовыгодное предложение.
* * *
Пламя свечей вдруг сильно затрепетало, отклонилось в противоположную сторону. Казалось, еще немного, и оно потухнет.
Вильгельмина вздрогнула и оглянулась. Обвивавшие ее руки тени змеями потянулись вдоль нефа к выходу, готовые защитить хозяйку.
– Все хорошо! – испуганно прошептала Вильгельмина и попыталась скрыть их за широкими юбками.
Однако ее сердце кольнуло при виде стремительно удалявшейся фигуры. Со спины – обычный горожанин, серый, как и вся ее жизнь в Майене. Следовавший за ним мужчина одет и то богаче. «Богаче меня!» – с тоской подумала Вильгельмина.
Вот второй мужчина догнал первого, они перебросились парой слов, а потом человек в сером неожиданно обернулся.
Взгляды их на мгновение встретились.
Покрывшись густым румянцем Вильгельмина поспешила отвернуться и сразу попала под горячую руку матери.
– Вот ты где, несносная девчонка! – зашипела Кристина Августа.
Влепив дочери звонкую пощечину, она потащила ее к креслам первого ряда. Лицо Кристины Августы горело, словно это ей только что дали оплеуху. Она лопатками ощущала обращенные на нее укоризненные взгляды, но держала спину прямо, с достоинством особы королевской крови. За каждым ее шагом следили, Кристина Августа не сомневалась, среди прихожан тоже притаились агенты брата. Но если на себя она махнула рукой, то Вильгельмина достойна лучшей участи.
– Да что я такого сделала, маменька?
Вильгельмина покорно опустилась на отполированное десятками седалищ кресло, постаралась сосредоточиться на словах прелата.
– Будто сама не знаешь! – Кристина Августа расправила тяжелые складки юбки и, чтобы скрыть волнение, заняла руки молитвенником. – Глазки строишь, пока я забочусь о спасении твоей души. Разве я не говорила тебе, что репутация – главное достоинство девушки? Особенно, в твоем положении.
Она горестно вздохнула. Да, порой Кристина Августа излишне строга с дочерью, но строга во благо. Некогда она сделала неверный выбор и теперь жестоко расплачивалась за него.