– Секли бы лучше собственных детей, – Арман принял вызов. – Там, где принцесса Кристина только делала робкие шаги, ваш сын давно стал магистром.
Кровь резко прилила к лицу Эрика, руки затряслись.
– Вы… Вы!.. Вы слишком много себе позволяете, герцог!
– Отнюдь.
Арман облокотился о спинку дивана над плечом Вильгельмины, скрестил ноги. По губам блуждала усмешка.
– Надо забрать у него печать, и дело с концом! – встал на защиту отца Руперт. – После выгнать обоих. Пусть байстрючка катится обратно к свиньям в Майен, а он – в свой замок.
Глаза Армана превратились в щелочки. Вильгельмина ощутила сгустившуюся вокруг него тьму – ту самую, которая так напугала некогда теней в соборе. Сама она тоже добела сжала кулаки: так сильно было желание расцарапать Руперту лицо. Если кто-то здесь и свинья, то это он.
– Простите, я не ослышался, вы мне указываете?
Спокойствие Армана напоминало затишье перед бурей.
– Да, – Руперт высоко поднял подбородок, – по праву принца королевской крови, будущего короля.
– Будущего короля?
Арман отнял руку от дивана, встал прямо.
– Здесь присутствуют только две особы, к которым надлежит обращаться «ваше величество», и это явно не вы. Что до принцев крови, то моя гораздо чище.
Руперт заскрежетал зубами и двинулся на оппонента с явным намерением ухватить его за грудки. Арман не предпринимал попытки уклониться, будто хотел, чтобы принц его ударил.
– Перестаньте сейчас же! – вовремя обернувшаяся Елизавета Мария предотвратила насилие. – Тело Леопольда не успело остыть, а вы уже сцепились за корону!
– Так что с последней волей усопшего?
Руперт неохотно вернулся на место.
Елизавета Мария медлила, отчего-то переглянулась с деверем. Ей явно не хотелось отвечать на вопрос, но племянник по мужу торопил. Мысленно он готовился занять пустующий трон. Кто, если не он? Отец уже слишком стар, постоянно болеет, Готлобу хорошо и в Баскии, Ингрид давно отринула мирские заботы, посвятив себя Творцу, у Маргариты из детей только дочь…
Удар получился оглушительным.
– Он назвал Вильгельмину, – вместо свекрови ответила Ирина.
За последнюю неделю она похудела еще больше, фактически на лице остались только большие глаза.
– Все немного не так, – комкая подол юбки, поспешила внести ясность Елизавета Мария. – Леопольд действительно ненадолго очнулся, назвал ее имя. Потом хотел сделать распоряжение, но не успел.