– Я не вижу, уважаемый Семён Маркович, темы и предмета для разговора. Всё это характеризует мою дочь с положительной стороны, и я по-прежнему не понимаю, для чего вы пригласили меня в этот кабинет! – В тоне Сергея Александровича слышалась видимая досада занятого человека, понапрасну теряющего драгоценное время. – Я могу быть свободен?
– Очень прошу вас задержаться ещё только на одну минуточку, – залебезил Виленский, старательно отводя взгляд от Наташиного отца. – Я хочу сказать вам самое главное, то, ради чего…
– Послушайте, уважаемый, а можно было с этого начать?
– Сергей Александрович, я всё понимаю, я знаю, что вы весьма авторитетный человек, вас знают во многих организациях, вы очень заняты… Прошу меня извинить и понять то, что я вам сейчас скажу…
Воскресенскому захотелось врезать этому лысеющему тщедушному человечку по морде, но он сдержался. «Ещё богу душу отдаст…» – подумал. А вслух произнёс:
– Да говорите уже, наконец, сколько можно время тянуть?..
Семён Маркович набрал воздуха в лёгкие и выпалил:
– Ваша дочь спорила с учительницей истории и позволила себе назвать её полоумной. Вот.
– Давайте подробней, что-то я ничего не понимаю, – насторожился Ковалевский.
– Понимаете, по программе мы кратко излагаем ученикам историю Великой Отечественной войны. Учительница стала рассказывать детям о блокаде Ленинграда и высказала мнение, что город надо было сдать, и тогда не было бы столько жертв, – Виленский впервые взглянул на своего собеседника.
– Что за бред несёт ваша учительница?
– Вот видите, и вы думаете так же, как ваша дочь. Она поднялась со своего места и камня на камне не оставила от того, что сообщил преподаватель. Наташа сказала, что на нашу землю пришли фашисты, изверги, палачи. Если бы их пустили в город, они бы вырезали в нём всё население и затопили бы его или взорвали. Дальше она добавила, что учительница оскорбила память защитников Ленинграда, наплевала на тех, кто в неимоверно тяжёлых условиях отстоял Ленинград, и высказала мнение, что таким преподавателям нельзя доверять учить детей.
– Молодец, ну просто молодец моя девочка! – воскликнул Сергей Александрович.
– Да, только потом учительница стала возражать и сослалась на публикации в американской прессе. И знаете, что ответила ваша дочь?
– Что же ответила моя дочь?