– С изюмом, – успокаиваю я.
Он берет один. Чай он пьет крепкий, с сахаром и без молока. Я и сам такой люблю.
– Отменно, – хвалит он, попробовав бисквит. – Прихватил из Лондона?
– Точно, – киваю я и добавляю: – моя жена испекла.
– Ты женат?
– Женат.
– Напрасно. Женщины…
Бенедикт неодобрительно качает головой и протягивает руку за вторым бисквитом.
Я тянусь за сэндвичем и нечаянно сбрасываю на пол лежащую рядом со мной газету. Поднимаю ее и кладу на место. На первой полосе – очередные подробности коронации Георга V и Марии Текской, состоявшейся три дня назад; крупным планом фотография августейшей четы. Я машинально читаю вслух подпись:
– Корону королевы Марии украшал знаменитый «Кохинор» – один из самых крупных бриллиантов в сокровищнице британской королевской семьи.
– А мог бы и не украшать, – вскользь замечает Бенедикт, принимаясь за очередной бисквит.
– Что?.. А, вы имеете в виду то, что изначально этот алмаз имел не слишком впечатляющий вид, – догадываюсь я. – Мой дед рассказывал, как он был разочарован, увидев его на выставке в Хрустальном дворце. Многие тогда не могли поверить, что такой невзрачный, тусклый камень оценен чуть ли не в миллион фунтов. К тому же алмаз имел изъяны. Вот когда его огранили заново, он действительно засверкал.
Во время моей короткой речи Бенедикт недовольно морщится и даже пару раз раздраженно машет рукой, но говорить не может, поскольку продолжает жевать. Наконец он спрашивает:
– Скажи, ты веришь, что некоторые предметы приносят своему владельцу несчастье? Особенно этим отличаются драгоценные камни.
Я скептически поднимаю бровь:
– Давно ли вы перечитывали Уилки Коллинза?
Бенедикт отмахивается и говорит, опережая мой следующий вопрос:
– Стивенсона я тоже читал3. Но ты мне не ответил.
– Что ж, пожалуйста. Я считаю, что причина несчастий – не камни, а людская жадность.
Бенедикт одобрительно крякает, а я внимательно на него смотрю и говорю:
– Мне кажется, вы хотели что-то мне рассказать. И это имеет прямое отношение к вашим словам: «А мог бы и не украшать».
– Ты все правильно понимаешь, мой мальчик, – соглашается Бенедикт. – Именно поэтому я поведаю тебе свою историю. И еще потому, что людей, которые в ней участвовали, давно уже нет в живых. Давай выпьем еще по чашечке. Только плеснем туда немного бренди…