Еще раз благодарю за нее и извиняюсь, что так <и> не сумел написать об ней.
Ваш гр. Алексей Н. Толстой».
Осенью А. Н. Толстой послал мэтру, видимо, последнее письмо:
«Глубокоуважаемый Иннокентий Федорович, я был очень обрадован Вашим вниманием и похвалой…
К мистикам причислять себя не могу, к реалистам не хочу, но есть бессознательное, что стоит на грани между ними, берет реальный образ и окрашивает его не мистическим, избави Бог, отношением, а тем, чему имени не знаю.
Есть что-то в силе слов, в обаянии созвучий, что восхищает и само рождает образ, за секунду перед тем не существовавший.
Я никогда не мог описать виденного, всегда казалось, что описание – плохая копия прекрасного.
Фантазия же рождает мне оригинал. <…>
Древность же окрашена в прекрасные цвета, и легко брать от нее то, что пришлось по душе, по плечу. И лирические переживания тоже облекаются в старые одежды, и, желая, не могу натянуть на них фрака – лопнет…».