Шурик чудесно вела дом, удивительно хлебосольно, доброжелательно и широко. Прекрасно готовила, особенно супы, вкус которых я помню до сих пор, кормила и поила и своих, и наших друзей, а также собаку и сиамского кота, о котором уже рассказывалось.
Шуре была свойственна некоторая классичность в облике – гладкая черная голова с пробором посередине, никакой седины, никакой краски и в старости, абсолютная упорядоченность в костюме и жизненном распорядке. В устройстве личного пространства главную роль играли закрытые окна и форточки. По ее версии, когда-то, плавая на речном судне, она «застудила голову», поэтому всегда носила чалму. Шурик спокойно и своеобразно относилась к своим туалетам. Основными атрибутами были различные цепи и цепочки для театральной жизни. Никакой любви к дорогим ювелирным украшениям. Довольно строгий стиль одежды для женщины цыганской национальности, подчеркнутая скромность. Возможно, так повлияли на нее годы сталинских лагерей, через которые прошли ее любимая сестра и ее муж. Война, многонедельные поездки в товарняках с передачами для сестры и все страдания за нее, Андрея и их малолетнюю дочку, которую она помогала воспитывать няне Ульяше почти шесть лет, расставили акценты в жизненных приоритетах. Наверное, поэтому она часто повторяла нам, когда мы собирались в отпуск: «Не будьте рабами вещей».
Сама Шура своеобразно относилась к нарядам. Как-то, собираясь на празднование Нового года в ВТО, она обнаружила, что нет подходящей пары обуви к вечернему платью. Да и те туфли, что могли подойти, стали малы. Решение созрело моментально… Пара обуви отправилась в театрально-реквизитный цех театра, где местный умелец выкрасил их в требуемый цвет и, кроме того, дал свободу пальцам – отрезал носки туфель. Смотрелось это несколько своеобразно, но Шурику понравилось, и Новый год прошел на ура.