– Доброго времени, Глеб Константинович. Благодарим за то, что вы сделали. Ну, в общем.
Тени ушли, ещё какое-то время нарушая тишину леса хрустом и шелестом веток. Папа в одно мгновение осунулся, стал меньше, обратился из яростного духа леса в того самого человека, который слушает в машине про девочку синеглазую и жёлтые тюльпаны. Он опустился на корточки, положив ружьё, сцепил руки в кулак, а в кулак уткнулся лбом.
Игнат не удержался, подошёл. Нарочно наступил на сухую ветку, привлекая внимание. Папа вздрогнул, но тут же узнал.
– Ты здесь… сказал же, сиди дома.
– Я фонарик с собой взял, – неуверенно произнёс Игнат. – С фонариком не так страшно.
– Верю, но ты зря нарушил правила, – папа помолчал, растирая кулаком щетину на щеке. – Вернемся, почистишь мысли. Тремя молитвами. У себя в комнате, сечёшь? Я проверю.
Игнат знал, что это значит. Коротко кивнул.
– Почему ты их не убил?
– Нельзя убивать людей просто так. Да и вообще нельзя, если они не сделали тебе чего-то плохого.
– То есть сначала нужно подождать, пока сделают?
Папа неопределенно хмыкнул.
– Мне было страшно, когда я их увидел, – начал объяснять Игнат. – Я бы не стал ждать, я бы с ними разобрался сразу.
Папа хмыкнул снова:
– Всё сложнее, чем ты думаешь, – сказал он. – Убьешь один раз – потом будешь расхлебывать всю жизнь. Где смерть – там плохие мысли, искушение, ниточка к ниточке, накопишь в голове питательный багаж. А это наша слабость.
Игнат кивнул, как будто понял, хотя на самом деле ничего не понял. Он хотел искоренить страх, который вызывали появившиеся около дома незнакомцы, а там уже будь, что будет.
– Откуда они тебя знают?
– Из прошлой жизни.
– Ты был каким-то знаменитым человеком?
– Пойдём, – в одну руку папа взял ружье, а в другую ладонь Игната. – Это уже не важно. Всё, что было в прошлом, давно исчезло. Заслуги, награды, миропорядок. Всё.
Обратно они возвращались в тишине. Игната не покидало ощущение, что теперь за ними наблюдают. Невидимые и осторожные.
***
Дядя Женя приехал в середине июля.
В то утро мама собрала капусту из теплицы и долго с ней возилась. Кочаны нужно было очистить от прелых желтых листьев, помыть. Часть из них мама цепляла за корень к металлическим крючьям и развешивала на веревке в подвале. Так они могли храниться чуть ли не полгода. В полумраке кочаны казались опрокинутыми качающими детскими головками.