Когда-то ее муж вывел свою концепцию о существовании трех типов жен: первые – не хотят, но изменяют своим мужьям; вторые – не изменяют, но хотят этого; третьи – не изменяют и не хотят, но последние нуждаются в консультации психиатра. Тогда она посмеялась над этим, а сейчас, пожалуй, отнесла бы себя к четвертой категории жен, которые и хотят, и изменяют своим мужьям.
Она встречалась с ним поначалу назло своему мужу, считая большим грехом жить безнравственной жизнью с нелюбимым мужчиной, нежели отдаваться любимому человеку. А потом перестала думать об этом вообще.
Теперь с ним для нее постоянно «падали розы с неба». И тогда, когда танцевали в ресторане, и когда он знакомил ее со своими друзьями, и во время поездки на дачу с катанием на лодке по реке под звездами; и тогда, в той деревенской баньке, где они впервые стали близки друг другу настолько, что могли уже позволить себе любые ласки. А главное – всюду цветы, цветы, цветы. И когда он сделал ей официальное предложение стать его женой, она, не раздумывая, согласилась и ждала теперь лишь удобного случая, чтоб порвать, наконец, с мужем…
– Ты до сих пор не сказала ему? – спросил он, докуривая сигарету.
– Нет. Это не так просто, как тебе кажется. У нас сын, и я не хочу оставлять его мужу, – ответила она, по-прежнему стоя у окна к нему спиной.
– Я не тороплю тебя, но мертвый орган необходимо отсечь сразу, чтобы не было заражения всего организма. Скажи ему об этом завтра же, – сказал он и спустил ноги с кровати.
– Не учи меня, ведь я всё же жена… бывшая жена хирурга. Тем более его завтра не будет, он до среды в командировке, – закончила она и распахнула окно.
В комнату тотчас вместе с брызгами дождя ворвался ветер и забился тяжелым занавесом, отделяющим эту комнату от ночи.
– Закрой окно! Ты с ума сошла – тебя же продует! Уж не лето, – забеспокоился он.
– Ты смотри, какая гроза! Неужели осенью бывают грозы?! Ты знаешь, у меня как-то неспокойно на душе, – она закрыла окно. – У меня такое предчувствие, что должно произойти что-то страшное. Наверное, природа проклинает меня, и уже близка страшная расплата за мои грехи. Но, видит Бог, я чиста перед ним!
– Не мели ерунды! Ложись лучше спать. Все будет о’кей! Поверь мне, – он подошел к ней и почти силой уложил в постель.
– Больше не говори ничего, – попросила она и уткнулась ему в плечо.