Я покидаю… - страница 27

Шрифт
Интервал


…Проснулся я от стука в окно, когда в комнате было уже темно. Обычно я просыпался сразу – сказывалась долголетняя работа на «скорой».

Стук в окно повторился:

– Доктор, быстрее! С бабушкой плохо! Очень плохо! Поторопитесь, пожалуйста!

Голос с улицы был глухим, как будто издалека, однако я разобрал каждое слово, даже голос показался мне очень знакомым. Он принадлежал женщине, которую я знал, но в тот миг не мог вспомнить.

Вскочив с кровати, я крикнул в окно:

– Подождите минутку! Не уходите! Вы проводите меня?!

Со сна я не мог определить, где находится выключатель, и стал собираться в темноте. Надев штормовку, которая еще до конца не просохла, я почти на ощупь стал искать выход. В этот момент в комнате раздался первый удар настенных часов. Звонкий бой мгновенно заполнил пустое жилье и заставил меня повернуть голову в сторону, где висели часы. Внимание мое было привлечено тем, что стена, на которой они висели, была освещена слабым белым светом, неизвестно откуда излучаемым, так как луны за окном не было, и кругом была кромешная тьма. Казалось, пучок света исходил прямо из потолка. Циферблат был хорошо виден, и обе стрелки стояли на цифре «12». Была полночь, и часы отбивали свои последние удары уходящего дня: первый, второй, третий… одиннадцатый…

При последнем ударе я уже вышел из дома, и его звон несся мне вслед, сопровождая в кромешной темноте ночи. Дождя не было. Выйдя на улицу, я негромко окликнул ту, которая меня разбудила:

– Где вы? Кому нужна моя помощь? Кто звал?!

Однако, никто не отозвался, и я подумал, что эта женщина поспешила туда, где нужна была помощь. Я не знал, куда надо было идти, но какая-то сила подтолкнула меня в нужном направлении, и я увидел освещенное окно соседнего дома, где, видимо, меня ждали.

Откуда соседи узнали, что я врач, ведь я никому не говорил об этом, да и приехал сюда всего во второй раз.

Дверь дома оказалась незапертой, я беспрепятственно вошел в сени, а затем в комнату. Слабое мерцание керосиновой лампы на столе скудно освещало весьма запущенное жилище древней старухи, которая лежала на грязной кровати у стены и громко стонала. В комнате не было больше никого. Она лежала на спине, и хриплое прерывистое дыхание с трудом вырывалось из ее груди. Руки бессильно лежали вдоль тела, сухие тонкие пальцы слабо сжимали края постели.