IX.
Парни шли двенадцать часов без передышки, по прямой, строго на Запад, пока не наткнулись на одну из уцелевших деревень, километрах в пятидесяти от Воскресенска. В их новых полуботинках, которые Токарев достал в какой-то из подсобок разрушенных универмагов Владимира, хлюпала вода – это были дождь и растаявший снег. К счастью в этой уцелевшей деревне никого не было в живых: полусгнившие трупы оседлых лежали штабелями на главной улице. Около шестидесяти человек: всех возрастов и обоих полов. Запах трупного яда разносился на многие километры вокруг. Чем ближе Джазмен и Токарев подходили к деревне, тем тяжелее становилось дышать; и, тем не менее, парни шли на запах. Скверно пахло, повсюду скверно пахло…
Когда они вошли в деревню, то первым делом оглядели окрестности: украдкой проходя по всем улицам, глядя на разлагающихся женщин и детей, от которых уже почти ничего не осталось. Потом парни вернулись к началу улиц, и Джазмен сказал:
– Что ж, на безрыбье… сам знаешь. – Он улыбался. Этот человек, для которого такие понятия, как дружба и любовь потеряли всякую ценность, человек, гниющий заживо, страдающий заражением крови и испытывающий медлительный и болезненный, мученический приход смерти. Этот человек по-прежнему искренне улыбался, когда видел гниющие останки, когда резал младенцев прямо в люльках, а потом отправлялся искать их матерей. Улыбался и находил радость в том, от чего мы бы сошли с ума. Возможно, Токарев переносил припадки сумасшествия именно из-за этого.
Они вошли в дом и начали искать еду. В доме почти не пахло смертью, там был специфический запах застоявшейся в вазах воды.
– Оседлые. – Говорил Джазмен, ставя на стол две банки свинины и бутыль самогона. – Оседлые – эволюционировавшие хиппи. Так же не хотят войны, собираются в коммуны, рожают детей, выращивают цветы – всё то же самое… И всё это в то время, пока весь Мир тонет в крови и хаосе. Правильно это или нет? Не мне судить. Наше дело нападать, их дело защищаться. Быть пацифистом во время вселенского геноцида – бесперспективное решение проблемы.
Во время таких монологов Джазмена Токарев приходил к заключению, что это он развязал Вторую Мировую Войну, взорвал башни близнецы в две тысячи первом году в США, и ради разнообразия прошёл все три Чеченских компании от начала до конца. (Третья масштабная компания началась в пятнадцатом году и закончилась в девятнадцатом). Это было не так, но могло бы быть, если бы Джазмен родился ещё раньше.