«Это он развалил СССР!» – Думал Токарев.
В центре скатерти на столе был вышит пацифик – символ мира… и он был испачкан давным-давно засохшей кровью.
Проводник рылся в шкафчиках во всех комнатах и находил в них сигареты, охотничьи спички и сухие носки. Обувь сушилась возле растопленной печи в гостиной. Если бы не кровавые следы и гильзы, лежащие даже в туалете, это напоминало бы одинокий Дом Солнца посреди бесконечного Города Тьмы.
Вечером Токарев лежал на одной из чистых кроватей на втором этаже в комнате, где окна не были выбиты. Джазмен сидел за столом в той же комнате и курил – одну за другой. У Токарева иногда случались моменты душевной меланхолии и слабости – сейчас наступил именно тот момент. Они с Джазменом долго молчали, а потом Константин сказал:
– Тебе когда-нибудь снятся те, кого ты убил?
Проводник подавился дымом и прокашлялся.
– Нет, конечно. С чего бы им…
– А мне каждую ночь снятся, – продолжил Токарев, – и каждый раз разные.
Кроме лиц своих жертв, Токарев постоянно видел один и тот же сон с участием рыжей девушки, встречи с которой он боялся до дрожи. И эта картина вставала перед ним каждую ночь, то есть умственно он почти не отдыхал. Про этот сон он говорить не стал – Константин во сне видел то, о чём боится думать наяву. Джазмен потушил окурок об скатерть, а Токарев продолжал:
– Знаешь, не смотря на все плюсы этой войны, мне иногда хочется всё вернуть. Вернуться обратно – к законам, торгашам, тюрьмам, социальному строю. Дышать автомобильными выхлопами вместо того, чтоб травиться трупным ядом в разграбленных деревнях. Так иногда хочется скучной жизни по системе «дом – работа – дом»… какой-то уверенности в завтрашнем дне… хотя бы её иллюзии.
Джазмен всё так же сидел возле стола, и он сказал:
– А ты знаешь, почему так?
– Только предполагаю… – Ответил Токарев.
– Во-первых, ты слабак… – Проводник загнул один палец.
– Я так и знал…
– А если серьёзно, – Джазмен снова прикурил сигарету от охотничьей спички, – если серьёзно, то однажды ты понял, что дальше развиваться нельзя. И ты оставил цивилизованную жизнь в прошлом. Правильно?
– Ну, раз уж я здесь, видимо, правильно.
Джазмен нагнулся вперёд на стуле и ткнул пальцев в то место, где лежал Токарев. Мимика проводника в это время восклицала: «В точку!» Он сказал:
– И всё то, что осталось в прошлом, ты таскаешь с собой.