− Буду доставлять тебе массу беспокойства. Наверно придется применить силу. Что ты выбираешь?
Эрни, помедлив, подошел к стулу и сел, положив руки на подлокотники. Он сидел с закрытыми глазами, пока Шарух максимально ограничивал его свободу. Его сотрясала нервная дрожь.
− Эрни, − палач склонился над ним, − посмотри на меня и скажи, только честно, чего ты ожидаешь от меня? Какая надежда живет в тебе?
Не открывая глаз, Эрни проговорил дрогнувшим голосом:
− Я очень надеюсь, что мы просто поговорим, и ты меня освободишь.
− Расскажи, что сейчас чувствуешь?
− Я не могу об этом говорить. Ты же сам все видишь…
− Вижу, − палач отошел к столу с инструментами. − В мои планы входит довести тебя до момента, когда начнется превращение. И нам обоим придется постараться достичь его.
Услышав металлическое бряцанье инструментов, Эрни, вздрогнув, открыл глаза и отыскал взглядом палача.
− Ты… будешь их применять?
Шарух повернулся к нему боком, чтобы он видел его действия. Для начала пощелкал щипцами, поднес к глазам ножовку, проверяя остроту заточки… Откуда-то сбоку достал прозрачную банку со льдом и поставил на видное место. Переложил с места на место изогнутые ножи…
− Ты меня очень напугал, правда, − Эрни дернулся, проверяя крепость ремней. − Прошу, умоляю, не надо меня резать. Неужели ты так со мной поступишь? Шарух…
Шарух вновь подошел к нему и дотронулся до браслета на правой руке.
− Его придется снять.
Перед снятием бегло взглянул на показания. Эрни не спускал с палача глаз, по всему его равнодушному виду понимая, что нужно ожидать самого худшего.
Положив браслет в карман своего плаща, палач перешел к другой руке. Сначала проверил крепость ремней, затем закрыл кисть руки от глаз жертвы высокой металлической ширмой.
− Что ты собираешься делать? − сознание Эрни металось в панике, ища спасения. − Ты же хотел услышать мои мольбы. Я умоляю тебя, пожалуйста, прекрати все это…
Окинув пленника изучающим взглядом, палач проговорил:
− Основные приготовления закончены. Тебе остается только ждать. Я скоро вернусь, надо кое-что сделать…
Эрни вдруг ощутил прилив окрыляющей радости после его ухода. У него появилось время, чтобы попытаться вырваться на свободу. Но сколько бы он не дергался, ремни не ослабевали. Радость сменилась отчаянием от ощущения, как без пользы тают драгоценные минуты.