Десятки лиц. Сотни. Казалось, что даже тысячи…
А еще телефоны… Многие снимали происходящее на телефоны. Их мертвые и холодные механические объективы уставились на испуганную Мышь и с каждой секундой всё больше записывали на свою такую же мертвую цифровую память то молчание, которое Мак принес с собой в это действо. А Макар всё стоял и молчал. Испытывая неясный для себя ступор, он тупо наблюдал за зрителями, а они наблюдали за ним – словно за испуганной крысой в клетке в зоомагазине.
Тошнота давила всё сильнее. Голова кружилась всё отчетливее. Слова и мысли перемешались в голове. Он вдруг многое вспомнил. Эту картину он уже видел когда-то. Давно. Слишком давно для себя самого. Но всё же это было, и теперь он как будто вернулся в те времена.
Нет. Хуже. Сейчас…теперь всё значительно хуже. Это не те времена. И он сам – это не он. Не тот Мак Закрепин, не тот вожатый… Нет. Это другой Макар. Испорченный и сгнивший. Макар, от которого уже ничего не осталось. Однако сейчас его как будто оживили на мгновение, и он, словно ребенок, который только что явился в этот мир и увидел перед собой первый свет, пока еще не понимал, куда привела его только что начавшаяся для него жизнь.
Его взгляд вдруг выхватил в толпе Элину – она будто понимала, что с ним происходит. Выжидала. Надеялась на лучшее.
– А ты кто такой?! – разбудил Макара голос Лисицы, которая решила прервать неловкую паузу. – Мышь, что ли?
Мак вопросительно посмотрел на нее – чего она ждет? Чего хочет от бедной Мыши?
“Текст!” – взорвалось у Мака в голове сквозь звон в ушах.
– Да, я мышь! – громким, но совсем не своим голосом ответил Макар Лисице. – И вот…щас я…пока вы…они, в смысле, заняты, я…это место себе и заберу…
– Ну уж нет! – выкрикнули трое животных и все разом погнались за Макаром.
“Нужно бежать!” – понял Мак, предчувствуя надвигающуюся из недр желудка беду.
И он побежал…
Вожатый очнулся только после того, как закончил блевать в кустах.
Теперь, когда всё его тело, каждую его мышцу и клеточку выворачивало наизнанку, Макар с трудом мог адекватно соображать. Он точно понимал, что был в сознании и даже мог более-менее соображать, но окружающий его мир словно заволокло туманом. Казалось, что где-то вдалеке шумят дети и приглушенно играет музыка в клубе. Или не играет? Черт знает…