– Беги, малец! – закричал Пухляк Шустрику. – Только не оглядывайся!
Лисёнок, который ещё ничего не видел, бросился наутёк. Храбрость слетела с него, как кокон с гусеницы. Вдруг он почувствовал странное щемящее чувство. Такое он испытал, когда мать не вернулась в их нору, и он не знал, что делать дальше? Страх и одиночество накрыли с головой, в ушах зазвенело, на глаза навернулись слёзы! Лисёнок остановился и встряхнул головой, он оглянулся. Звери выглядели потерянными и оцепеневшими, и среди них не было его подруги.
– Ари! – закричал Шустрик.
– Я здесь, – тихо отозвалась она.
Аврора лежала на земле, с гримасой боли на маленькой мордочке.
– Что с тобой?! – испугался лисёнок.
– Мне больно! – простонала она.
Послышался шум борьбы и рычание. Они повернулись в сторону шума. Альфа боролся с тёмным волком. Шерсть у рыси вздыбилась, глаза налились кровью. Он наносил удары сильными лапами, пытаясь впиться клыками в загривок противника. Волк наваливался всем телом и кусал Альфу за бока и лапы. Дымка бросилась на помощь. Она прыгнула на волка, вгрызаясь ему в шею, но тот вздыбившись, легко отбросил её в сторону. Над ними кружил ворон. Матиас Мудрый вернулся!
– Соберитесь! – приказал он. – Не позволяйте призраку управлять вашими страхами!
– Для призрака он слишком настоящий! – прорычал Альфа, отбиваясь от яростных укусов врага.
– Это иллюзия! Ты считаешь его настоящим, таким ты его и видишь!
Рыси тяжело дышали, они слабели!
– Прекратите с ним бороться, и увидите, что произойдёт! – настаивала птица, не переставая кружить над дерущимися.
– Но, если мы прекратим, мы можем погибнуть! – кричала Дымка.
– Делайте, что я говорю! Воспоминания о счастливых моментах помогут вам!
Альфа, не веря самому себе, начал пятиться назад, перестав нападать. Он думал о своём буреломе и о том, как вернётся туда, когда всё закончится. Дымка ещё шипела, но уже беззлобно. Она зажмурилась и представила своих детёнышей, вспомнила, как вылизывала их после рождения и снова почувствовала счастье, которое испытала тогда! Волк остановился и медленно начал растворяться. Он бледнел, пока не превратился в прозрачный силуэт. Его образ с раскрытой пастью ещё висел в воздухе какое-то время – застывший и жуткий. Звери постепенно приходили в себя.
– Мы словно впали в спячку, но при этом слышали и видели, – обескураженно сказал Пухляк.