В падеже себя опять склоняю в дательном,
В именительном, творительном, предложном.
Нужно пьянство запретить законодательно.
Без запрета совершенно невозможно.
Только выйдешь поутру на двор проветриться,
Надышаться трезвым воздухом осенним,
У подъезда кто-нибудь с «горючим» вертится.
Как же, праздник – день рождения Есенина.
Ну Есенин – это, братцы, обязательно.
Тут не может быть двух мнений абсолютно.
И читаю в небо пальцем указательным
После выпитой бутылки «Абсолюта».
И опять пришёл домой – счастливей некуда.
Но на утро встал решительно и твёрдо
И решил пойти… Куда? Да вроде некуда.
И куда пойдёшь с такой опухшей мордой?
Принял душ и зачесал к затылку волосы.
Вышел в галстуке, в костюме. Между зданий
Шёл к трамваю, отвечал холодным голосом:
«Не сегодня. Не сейчас. Сегодня занят».
И доехал я до Думы государственной,
И в приёмную стучу, прикрывши веки.
«Извините, а нельзя ли в государстве нам
Алкоголь бы запретить совсем навеки?»
А у них там выходной или каникулы.
И дежурный машет – мол, войди-ка в Думу.
Достаёт, гляжу, пузырь, в углу заныканный.
Говорит: «Давай с тобою думать думу».
И писали мы всю ночь законы новые,
И осмысливали жизнь свою бедовую,
И не помню, как домой вернулся снова я
И откуда взял настойку я медовую?
А на утро по каналам появляется
Срочный выпуск новостей —
звонит, как колокол:
Мол, вся водка по России отменяется,
Мол, проект закона партии экологов.
Я обмяк на стул, и с ног упали тапочки.
Стало страшно мне: а если вдруг приспичит?
Может, как-то по талонам там, по карточкам?
Ведь нельзя без спирта, соли и без спичек!
В падеже себя склоняю я в родительном.
Ну кого? Кого, чего мне не хватало?
Ну а Дума? Отвечает утвердительно
На любую ерунду, на что попало!
Нет, так дело не пойдёт, с такою Думою.
Мужики меня в измене обвиняют.
Я ещё разок поеду – пусть подумают