– Смотри, Старший, – хрипло прошептал Средний, кивая в сторону маленького домика. – Деревенские мыши наготовили целую гору угощений!
В этот самый момент Мама Мышь, от целого дня готовки, наконец было плюхнулась в желтое кресло. Едва она закрыла глаза, как в крохотном окошке её домика появился огромный глазища.
– Ох, что обо мне скажут?! Что я сижу сложа лапки! – испуганно, как пугаются добропорядочные домохозяйки, вскочила Мама Мышь и побежала проверять, что наделали её непоседливые мышата.
– Убежала, – разочарованно вздохнул Средний Волк и вытер слюну с подбородка.
– Нам бы кого побольше, чем мышь, – проворчал Старший. – Может, Лося?
– Может быть Лося? – предложил Средний.
– Да какой там Лось! Они всей семьёй празднуют. И близко к ним не подобраться. Гиблое это дело.
– А Бобра? – предложил снова Средний, когда они возвращались домой в волчий овраг.
– Конечно, – насмешливо ответил Старший, – ты его удочкой ловить будешь? В такую холодрыгу Бобр с женой сидят в тёплой плотине. Небось сидит себе перед тёплым камином, грызёт себе свои ветки. – Сказал волк таким тоном, как говорят о ком-то, кто тебе уж очень не нравится даже, если он тебе ничего плохого не делал, но тебе бы очень хотелось поменяться с ним местами.
– Может Сороку слопаем? – указал на Сороку-трещотку, любующуюся с дерева сверкающим снегом.
– Поймать бы её ещё как-нибудь. – Пригнулся Старший за снегом.
– Давай собьём её! – прочитал мысли Средний.
– Не говори ты под руку! – шикнул на Среднего брата волк и запустил снежок в Сороку.
Вот только Волк не подумал о том, что сегодня стоял сильный мороз, а в мороз снег не такой уж и липкий. Что сказать о том, кто в детстве не ходил в школу, когда все порядочные волчата катались на лыжах.
Снежок угодил Сороке прямо в спину и тут же взорвался тысячей ослепительных искорок. А Сорока, выкрикнув им: «Шантропа!», улетела прочь по своим сорочьим делам.
Ещё пару часов побродили волки по пустому лесу мимо дымящихся труб, так никого не сумев поймать. Грустно им было, но волки не умели об этом говорить. Никто не научил их в их волчьей жизни, как говорить о том, что болит не только снаружи, но и внутри. Разве могут волки говорить о таком, только подумать?! Ни за что! Волки смелые! Волки сильные! Волков все боятся и бегут в страхе при одном только их упоминании.