– Проследи! Останемся без коней – поселишься в глухом посёлке!
Конюх хмыкнул, убрал флягу за пояс, слез с коня и стал изображать видимость работы, учил бедного мальчишку, как правильно привязать лошадь, да устрашал тем, что, если хоть один скакун пропадёт, ему головы не сносить.
– Клянусь моей флягой! – выкрикнул он напоследок, удаляясь и даже не оглянувшись, пребываючи в полной уверенности, что мальчишка достаточно напуган, что будет внимательно следить за лошадьми.
Последним с лошади слез Луи. Он сам бережно привязал животинку и подошёл к мальчишке, что совсем поник.
– Не переживай, – он похлопал бедолагу по плечу и мягко улыбнулся. Мальчик был не намного младше пажа, просто родился в менее знатной семье и доля ему выпала посложнее. Хотя как сказать, выдержать характер принца – то ещё испытание, – Они выпьют и подобреют.
Взъерошив волосы мальчугана, паж припустил за троицей. С них станется, забудут его по пути и вспомнят, только когда им наутро воды будет некому принести. Блукать в этих землях одному не хотелось. Хоть эти «рыцари» считали рассказы людей всего лишь брехнями местного люда, Луи знал, что просто так никто и ничего не расскажет. В этих лесах водились и лешие, и русалки, и мавки, и ведьмы.
Ему мама давно рассказала, как встретила одну из них на опушке леса, когда была беременна.
Все поговаривали, что эта ведьма злая, а сами все к ней бегали – кто от ребёнка нежеланного избавиться хотел, кто за травками для мужской силы.
Говорили, что она из простого люда, а выгнали её за то, что мужики к ней ходить повадились, вот тётки её и выгнали в лес. Но волки ведьму не съели, леший не забрал. Построила она себе хижину и жила спокойно, гостей незваных не любила, и тех, кто на её болота захаживает, тоже.
Матушка Луи за ягодами пошла и встретила её. Ведьма только фыркнула, сказала, что мальчик родится и чтобы этого мальца добру учила, ведь злоба людская хуже отравы любой, сердце и душу в тину болотную превращает. Матушка к словам прислушалась. Но разве много счастья это принесло бедному Луи? Всех-то он понимает, выручает, а сам вон, тенью за принцем ходит и доброго слова не слышит.
Бравая троица и паж вскоре оказались в местном трактире, который гудел, как пчелиный рой.
– Ох, раздолье, – хмыкнул кузнец, окинув взглядом публику.