Как же так… Может, не узнал? Я с тех пор отпустила волосы, смыла краску с волос… Набрала немного. Не станет же он хранить в памяти случайное увлечение, которому растоптал сердце? Вряд ли помнит, как я его обожала… Как ждала его, как была готова отдать ему всю любовь мира и всю себя.
Как готова была простить все… Почти все. Не приказание убить нашего ребенка. Такое не прощают.
.
Изменился. Взгляд тяжёлый. Если позволяет себе так вести с этой богатой и властной сволочью, значит, ещё влиятельнее – и это страшно. От Манкирова всегда веяло силой, а теперь – какой-то концентрированной мощью.
Я и забыла, какой он высокий и громадный.
Армянин отбирает у Манкирова свою руку – скорее, Дмитрий сам отпускает, – и что-то шепчет себе под нос, но не возмущается. Только смачно плюет за борт и спускается вниз, покачиваясь от опьянения.
– Спасибо, – шепчу я, пряча лицо за подносом.
– Повезло, – усмехается Дмитрий, подходя ближе. – Как низко ты пала, Аля.
Меня зовут Алина. Никто не звал меня Алей, кроме него! С тех пор, как мы расстались, я никому не позволяла так сокращать мое имя!
Помнит! Это открытие выбивает у меня почву из-под ног.
И возразить нечего. И правда, я и раньше ему была не пара, а теперь тем более. Восемь лет назад он – сын богатых родителей и я – скромная девушка из провинции, учащаяся на бюджете, – и так смотрелись смешно. Теперь же… Прислуга. Какой позор.
– Деньги того стоят, – хмыкает он, словно ему все со мной понятно. – Много зарабатываешь?
– Это разово, – начинаю оправдываться я. – Верка попросила ей помочь.
Я злюсь на него, на себя, на судьбу. Хочется рыдать. Ну почему именно Манкиров?! Такое унижение!!!
– Ну, всяко лучше работы в каком-нибудь музее или на подвальных курсах для стариков, – поднимает лицо к небу мужчина.
Его профиль, острый, будто режет небо. В темноте светится белоснежный воротник перехваченной черным галстуком рубашки. И запах… древесные ноты и мускус.
У меня предательски заходится сердце. Ненавижу. Ненавижу!
И о профессии моей – искусствовед – помнит. Походя посмеялся, как обычно. Он и раньше на меня свысока смотрел. Говорил, что если буду с ним, зарабатывать и не понадобится.
Да с чего бы меня уважать, да?
– Мне пора идти, – нахожусь я, наконец. Сердце бьётся о ребра молотом.
– Бросай это, – вдруг говорит Манкиров. – Умная же была девчонка. Даже в чем-то талантливая.