Второй фужер вина отправился по проторенной дороге вслед за первым, почти целиком. И вот моя голова уже не моя, мои мысли, как крестьяне после отмены крепостного права, разбрелись кто куда, а слезы, целый день дожидавшиеся своего выхода, вот-вот готовы сорваться с моих, на минуточку – накрашенных, ресниц. Как-то всё пошло не по плану. Нет, я на это не согласна. Мой день – мои правила!
Включив музыку на всю громкость, и не забыв захватить снова наполненный вином бокал, я принялась отплясывать перед зеркалом, надрывно подпевая: «А он тебя целует…». Танцуй так, будто тебя никто не видит. А я и танцую. И никто меня не видит. «…и ночами обнимает, к сердцу прижимает, а я мучаюсь от боли…» – одной рукой вытирая всё-таки прорвавшуюся слезинку, второй поднося фужер ко рту для очередного большого глотка, уже почти кричала я. При этом, не останавливаясь, танцуя, словно нахожусь в элитном клубе в мерцающих лучах стробоскопа, в самом центре танцпола. И все взгляды вокруг, преисполненные восхищением, направлены только на одну меня. Сегодня я – звезда.
Энергичный танец завершился одновременно с выпитым вином, и я упала на диван, обдумывая свой путь в сторону холодильника за очередной порцией алкоголя.
«Интересно, Мирослав знает, что у меня сегодня день рождения?» – возникла неожиданная мысль в моей голове по дороге на кухню. Если бы знал – поздравил бы? Хотя бы по СМС? И не запрещай мне, Мира Алексеевна, та часть меня, которая – последний выживший представитель здравого смысла, думать об этом. Сегодня мой день, и я делаю, что хочу. И пусть, завтра буду жалеть. Я сама делаю этот выбор.
Слегка зависнув над экраном телефона, сделав пару глотков вина для храбрости, я набрала сообщение трясущимися не то от волнения, не то от избытка алкоголя в организме пальцами: «Привет. Ты меня даже не поздравишь?». Ответ пришёл слишком быстро и неожиданно: «Мира, открой дверь.»
Что? В смысле – дверь? Я не готова! Как он сумел так быстро? Я выключила музыку, и плюхнулась на диван, обняв колени. Минута, две… Стук в дверь. Нужно всё-таки починить этот грёбаный звонок! И отключать его периодически, особенно вот в такие дни.
Мысленно ругая себя последними словами, я поплелась к входной двери, попутно поправляя растрепавшиеся после танца волосы, и одёргивая так и норовившее неприлично задраться мини-платье, которое я за каким-то хреном напялила. Стук сердца заглушил звуки поворачивающегося в замочной скважине ключа. Боже, что происходит?