природе, а
не на природе».
Вслед за старым ковбоем, Айтинг ловко соскочив с лошади, освободил ее от седла и, туго набитых, въючников. Юноша поцеловал лошадь в морду в знак благодарности за перенесенные тяготы пути и, погладив, отпустил на водопой. Сделав несколько продолжительных глотков из фляжки крепкого холодного чая без сахара, Айтинг занялся разжиганием костра. Старик, посмеиваясь, наблюдал за ним.
– Зачем столько вещей набрали? И еды, поди, полный въючник? В тайге ничего не надо.
– Да – а… – Айтингу нечем было ответить, и он сделал вид, что ничего не расслышал из-за шума реки и радостного, восторженного ржания лошадей.
– Совсем вы там в ваших городах разбаловались, – не унимался Сабурд, продолжая свое бурчание. – Чтобы быть свободным, надо уметь довольствоваться малым. А в тайге, все, что тебе нужно – верный конь, да еще голова в придачу. – Старик хитро ухмыльнулся про себя и бережно погладил своего коня. – Верно, говорю?
Скоро в котелке над костром закипела вода.
– У меня есть прекрасный кофе, – продолжая суетиться, сказал Айтинг. Он непрерывно что-то доставал из въючника и складывал на, раскинутый возле костра, брезентовый полог. Когда кипяток был разлит по кружкам, мгновенно примирившиеся спутники вдохнули ароматный запах кофе, смешанный с дымом костра. Брови старого ковбоя расправились. Старик показался Айтингу, только что родившимся, младенцем. Все время до этого казавшийся сумасшедшим, Сабурд вдруг превратился, прямо на глазах, в ребенка, радующегося и восторгающегося всем, что представало перед его взором. Этот неотесанный, грубоватый человек тонко чувствовал каждое мимолетное, невидимое изменение и волнение, происходящее в природе.
Сабурд неожиданно для себя вспомнил напутственные слова хозяина конезавода Саклунда – старшего: «Ты, уж, там просвети моего отпрыска. Расскажи ему все, что знаешь. Не за горами то время, когда он придет на мое место. А тебе есть, что сказать». Саклунд – старший с грустью посмотрел в глаза своему преданному работнику. «Старость не за горами. Ты что-то совсем сдал за последнее время. Пить много стал». О причине многодневных запоев Сабурда никто не знал.
… Живительная влага горячего напитка наполнила тело теплом. Старик встрепенулся и заговорил, скорее, не затем, чтобы просветить Айтинга, но чтобы разбудить и ощутить самого себя.