Однако электричество в доме продолжало работать, и мы не остались в полной темноте. Я оглядел комнату, залитую тусклым светом. Маленькая лампа на угловом столике отбрасывала мерцающие тени на лицо Виктории, на котором теперь виднелась целая палитра эмоций, которые она отчаянно пыталась скрыть.
За окном город превратился в безмолвную скульптуру, ледяную могилу, в которой были погребены и смех, и печаль. Когда-то оживлённый мегаполис теперь казался призрачным театром, где единственная аудитория сидела, тесно прижавшись друг к другу в моём доме.
Когда ночь опустилась на город, я достал из кухни бутылку виски, и мы с Викой не придумали ничего лучше, чем напиться.
Когда я открыл глаза утром, моя голова болела так сильно, что казалось, она расколется. Вкус во рту был отвратительным. Обнажённая Виктория лежала рядом, прижимаясь ко мне, я тоже был полностью раздет.
Вика открыла глаза и с хрипотцой спросила:
– Что между нами было ночью?
Я вздрогнул и попытался подобрать правильные слова. Мои руки были влажными, и разум метался в хаосе от странных обстоятельств.
– Вика, – начал я неуверенно, – то, что произошло прошлой ночью, было невольным, продиктованным нашим положением, холодом ночи и желанием найти человеческое тепло в этом холодном, пустом мире. Я надеюсь, ты понимаешь.
Я старался подобрать слова с осторожностью, взвешивая каждый слог, прежде чем он слетит с моих губ. Было важно, чтобы она поняла, что я не отношусь к нашей ночи легкомысленно.
Она, сосредоточив взгляд на застывшем изображении на экране телевизора, размышляла над моими словами. Бесчисленные эмоции мелькали на её лице, и отсутствие жизни в комнате лишь усиливало тяжесть этого важного момента. Наконец, она посмотрела на меня, её глаза, хотя и настороженные, несли в себе отблеск понимания.
Её голос дрожал, когда она ответила:
– Я понимаю, Иван. Я понимаю, что мы оба были уязвимы. Но я не уверена, что готова к чему-то большему, чем просто выживание. Того мира, который мы знали, больше не существует. – закончила Виктория, её голос затих, словно растворяясь в окружающей нас тишине.
За окном снег продолжал свой беззвучный танец, будто подчеркивая её слова. Я почувствовал, как воздух в комнате стал тяжёлым, напоминая о безысходности нашего положения. Я положил руку на неё, пытаясь передать Виктории хотя бы немного тепла и утешения.