– Говорит мне хранитель двадцати восьми лет,который скрывался в пещере,потому что брака боится, – цокнув,я неодобрительно осмотрела его с головы до ног. – В отличии от вас,я леди,и мне сомнения дозволительны.Ведьмы по природе своей более эмоциональны,а вот вы…Боги явно послали вас как проклятие по мою душу.
Эти противоречия, как будто вышитые на полотне общения, были для него одновременно вызовом и загадкой. Точно мужчина передо мной знал, что довел меня до состояния, когда я едва удерживаюсь от того, чтобы не выплеснуть свои эмоции всеми доступными средствами.
– Проклятие, говорите? – произнес он, выпрямившись и внимательно посмотрев на меня. – Моё присутствие настолько невыносимо, что вы видите за ним лишь вмешательство судьбы? Или, быть может, вы просто обижены на весь мир за то, как он обошелся с вами?Не удивлюсь,если тряслись весь путь сюда от страха,помышляя о том,что испорчу всю вашу жизнь.
Да…я так и думала,но не тряслась от страха.Мандражировала скорее.
Его слова были словно острые лезвия, аккуратно проникающие в самую суть.
– На сегодня достаточно, мне нужны свежий воздух и время, чтобы восстановиться после вашего "вежливого" напора. Пойду прогуляюсь.
– Я вас не отпускал.
– Разрешение мне не требуется.Привыкайте к суровой реальности. – прикусила я уголок губ,и улыбнулась.
Постижение реальности было необходимо не только ему, но и мне самой. Кому именно я обращала эти слова, оставалось загадкой даже для меня.
Улыбка.
Гордая улыбка. Она многое раскрывает о вашем самообладании и способности пребывать среди избранных.Пряча свою суть, боль и душевные терзания, мы вынуждены улыбаться окружающим и самим себе. Маленький жест, сокрывающий под собой целую бездну ужасов внутри.Леди обязаны для собственного блага превращать свои губы в легкую улыбку, ибо иначе вся эта прекрасная картина размоется грязными пятнами, словно полотно, залитое дождевой водой.
Среди их военных мундиров я выделялась, как верно заметил Николас. Пестрая птица среди блеклой толпы – мне это, хоть и с осуждением сказано, импонировало.Мой статус возвышался даже среди ведьм, позволяя мне многие вольности, и я черпала из них всё возможное, как плату за нравственные испытания, выпавшие на долю моей души.
Все проявляли неподдельный интерес, но никто не осмелился спросить, что я здесь забыла. Уставшие ведьмы кидали завистливые, недовольные взгляды.