Очнулась она в своей комнате. Серые стены – в каких-то бурых пятнах, засиженное мухами окно – за железной сеткой, вместо кровати – деревянный настил на кирпичах и рваная мешковина – вместо постели. Одинокая тусклая лампочка освящала комнату. Деревянные ящики – вместо стола и тумбочки, но самое главное – она была крепко связана, и не могла даже пошевелиться.
Сколько времени прошло Оля точно не знала. Иногда ей казалось, что всего несколько дней с того момента, когда она выехала из дома. Она отчетливо помнила мокрую от дождя дорогу и то существо, которое выбежало перед машиной. Иногда ей казалось, что это вовсе не зверь, а кто- то в длинном черном плаще, и главное крик, женский крик, который она слышала. Оля могла поклясться, что это кричала женщина, а не раненый зверь, и чтобы не наехать на… Это, она повернула руль в право, и врезалась в дерево. Больше она ничего не могла вспомнить.
К ней никто не заходил, ни воды, ни еды ей не приносили. Обессиленная, она лишь на несколько минут открывала глаза и снова погружалась в липкую черноту небытия, теряя сознание от голода.
Очнулась она от того, что ощутила на губах приятную свежесть, с трудом открыв глаза Оля увидела старичка в грязном больничном халате. Это он подносил к ее потрескавшимся губам влажную салфетку.
– Ну что красавица пришла в себя? – ласково спросил он. – Ты уж извини нас, но сама виновата. Сидела бы спокойно как все, кормят поят, живешь под крышей не холодно не мокро, да что не день новые приключения. Чем не курорт? Но ты душенька сама виновата. Да, да сама! Надумала все вспомнить, вот и вспомнила на свою голову. Да и Екатерина отличилась, помнишь старушку то? Ох и вредная бабулька, сама не захотела жить спокойно и тебя за компанию прихватила. В общем спасибо ей скажи, что все вспомнила. Думала, что поможет тебе, откроет суть вещей, а на деле получилось, что сама жить не захотела так и тебе не дала шанса пожить. Пусть и в придуманном мире, но не хуже он чем обычный, а может даже и лучше, интереснее. Ну да ладно, что это я разоткровенничался с тобой. Так что, голуба, не вини меня, я человек подневольный. Платят – нянчусь с вами, а нет – так и спрос с меня не велик. Не нужна ты стала, уж второй месяц, как сестра твоя деньги не перечисляет, а нам ты тоже без надобности. Так что прости нас – старик склонился над Олей, и игла мягко вошла в вену.