– За ваш шиллинг я вам больше скажу. Мисс Энн горько плакала и призналась отцу, что любит только вас. И получила ответ, что вы – красавчик, от которого нет никакого проку, а он, отец, должен думать о её будущем. К тому же этот будущий муж – его деловой партнёр, прекрасный человек, которого он знает уже лет тридцать и полностью в нём уверен, так-то. На вашем месте, мистер адвокат, я бы обратила внимание на других красивых девушек, которые не зависят от мнения каких-нибудь там папенек! – заявила служанка, касаясь его руки с самым многозначительным видом. Но Генри был настолько потрясён, что даже не заметил намёка.
Юноша тяжело перенёс этот удар. Он погрузился в своё несчастье и утратил интерес к жизни, механически выполнял обязанности и с полным равнодушием жевал на обед свою порцию фасоли. Писцы злорадствовали, их издевательский шёпот с каждым днём становился всё громче, но Генри не обращал внимания на пакостное хихиканье вокруг себя. Отсутствие реакции с его стороны внушило писцам чувство безнаказанности, и однажды Том Гардинер, проходя между столами со стопкой документов в руках, грубо задел Мэйнуэринга локтем по затылку. Этот удар вывел молодого адвоката из его забытья. В нём мгновенно вспыхнула ярость, он ответил метким пинком под колено, Гардинер грохнулся и рассыпал бумаги по всей конторе. Остальные вскочили со своих мест и подняли ужасный гвалт, поливая ненавистного конкурента площадной руганью. Генри с насмешкой смотрел на них, покусывая кончик пера. На шум вошёл хозяин и застал контору в самом неподобающем виде. При виде господина писцы принялись наперебой обвинять его помощника в побоях и срыве рабочего процесса.
Генри стремительно шагал по улице, заложив руки в карманы и сдвинув на глаза свою потрёпанную шляпу. К счастью, он не стал продолжать драку, а просто повернулся и ушёл, хлопнув дверью, но обратного пути для него больше не существовало. Теперь требовалось срочно найти себе пристанище и новую работу, иначе его могли схватить за бродяжничество, а тогда – бичевание, прожигание уха, исправительный дом, а в случае повторной ловли – виселица. Закон не щадил никого. Недавно в Тайберне казнили целую семью крестьян, согнанных со своей земли ради того, чтобы местный епископ смог устроить там пастбище для овец. Палачи повесили отца, мать и троих детей, младшему из которых едва исполнилось девять лет. Мэйнуэринг передёрнул плечами: сам он не ходил смотреть на это зрелище, но писцы специально отпрашивались у хозяина и потом со смехом смаковали ужасные подробности. «Кровожадные ничтожества», – скрипнув зубами, подумал Генри о своих бывших коллегах.