– Н-ну что ж делать, Брайан, м-мы должны выполнять свой долг! Право пять!
Генри не узнал собственный голос – он стал хриплым и дрожащим. Море было неспокойным, ветер усиливался, но бой продолжался. К сражению подключились другие португальские корабли, которые обходили англичан, поставив их между двух огней. Те отвечали нестройными залпами с обоих бортов и подожгли калёными ядрами паруса одного из торговцев. За это время самый опасный противник – флагманский галеон успел сделать разворот и снова зашёл для атаки, его борта окутались дымом, раздался оглушительный грохот, «Вангард» содрогнулся от прямого попадания и резко накренился на левый борт. Мэйнуэринга сбило с ног, но он тут же вскочил и увидел, что рулевой лежит с разбитой головой, румпель бьётся о транец, паруса обстенило. Он бросился к румпелю, пытаясь понять, где находится враг, и увидел: в клубах дыма, в опасной близости маячили паруса галеона. К счастью, ему удалось укротить мотающийся румпель и поймать ветер парусами, галеон набрал скорость и понёсся с сильным креном, смахивая пенистые верхушки гребней. Залп португальцев с критически малого расстояния не достиг цели, ядра с шипением зарылись в море возле самого борта. Почти сразу Генри почувствовал, как палуба дрогнула от ответного залпа, одно из английских ядер оказалось особенно удачливым: оно влетело в пушечный порт галеона и попало в бочонок с порохом. Взрыв взломал палубу и вызвал пожар, сильный ветер раздувал огонь, португальцам стало не до сражения, и им больше ничего не оставалось, кроме как позволить англичанам уйти.
После этого боя капитан Мэнселл расхвалил Мэйнуэринга перед строем и удостоил его звания уорент-офицера.
– Вы далеко пойдёте, мой мальчик, помяните моё слово, – вполголоса сказал капитан, протягивая ему офицерский кортик.
Молодой моряк ликовал, уверенный в том, что теперь военно-морская карьера у него в кармане. Шли месяцы, он набирался опыта, приобрёл репутацию отличного стрелка и фехтовальщика, мог командовать боевым отрядом, умел прокладывать курс, ориентироваться по звёздам, пользоваться ветрами и течениями, отлично знал порты и стоянки Индийского и Атлантического океанов, но всё это, и даже участие ещё в нескольких горячих делах не принесло ему ожидаемого продвижения по службе.
Уже давно схлынула первая радость, работа стала восприниматься, как тяжёлая рутина, и молодой моряк с печалью признавался себе, что и здесь не пахнет материальным достатком. На высокооплачиваемые командирские должности назначали сыновей из влиятельных семей, даже если те были совершенно бесполезны, а Генри рисковал своей шкурой, работал за троих, спал урывками, питался надоевшим до чёртиков рисом с солониной и получал гроши. Когда ему в очередной раз отказали в повышении, Мэйнуэринг посвятил ночную вахту невесёлым раздумьям о своих перспективах и наметил план действий. Теперь на каждой стоянке он шатался по самым злачным портовым закоулкам, заводил неблагополучные знакомства и старательно прислушивался к разговорам подозрительных личностей. В одну тёмную ночь в грязной таверне Плимута он подсел поближе к тесной компании из двух десятков моряков и услышал то, что хотел.