– Фая, мы столько шли, неужели даже не войдешь? – Таня склонила на бок голову, улыбка не сходила с ее уст. – Поверь мне, станет легче.
– Мне и так хорошо. – Возразила Фая.
– Нет, – Таня покачала головой. – Просто ты носишь всю боль в себе, нужно выплеснуть ее, станет легче. Ну, доверься мне. – Уговаривала Таня.
– Ладно, так и быть – зайду, но ненадолго, так и знай.
– Ну, вот и замечательно! – Обрадовалась Таня. Она повернулась к церкви лицом, поклонилась в пол, трижды осенила себя крестом. Фая скептически смотрела на ее телодвижения.
Внутри было сумрачно и тихо, пахло ладаном, дымили свечами кандила, старые стены источали покой. Со всех сторон на Таню и Фаю смотрели лица: скорбные, аскетичные, потускневшие. Шурша темными одеждами, вышел священник.
– Здравствуйте, батюшка. – Поприветствовала его Таня.
– Здравствуйте, сестры. – Глубоким голосом ответил он.
– Благословите, святой отец. – Таня склонила голову в платке.
Фая разглядывала священнослужителя. "Молодой, – отметила она. – И лицо какое-то постное, словно кислых щей наелся".
– Вас что-то беспокоит, сестра? – Неожиданно он взял Фаю под локоть и отвел в сторону.
– Ничего меня не беспокоит. – С вызовом ответила Фая.
– Ты можешь мне все рассказать. Бог милостив. – И неожиданно для самой себя, Фая разревелась: глупо, по-бабьи, всхлипывая и захлебываясь. – Поплачь, сестра, поплачь. – Фая послушно плакала, выплескивая обиды и горести. А потом долго рассказывала о своих бедах, изливая все, что накопилось за долгие годы. – За мужа молись, Бог поможет. – Сказал на прощание батюшка, перекрестив Фаю и Таню.
Фая молилась горячо и самозабвенно, обращалась к Господу и к божьей матери. Не помогало: Тимофей Олегович становился все худее и злее.
– Что это ты набожная такая стала? – Спросил он, подозрительно сощурившись.
– Ничего, Тимошенька. Не обращай внимания! – Отвечала Фая.
– Как не обращать? Как не обращать? Мельтешишь тут перед глазами, крестишься бесконечно. Устал. – Он прикрыл глаза.
За время болезни мужа, Раечка стала для Фаи отдушинкой. Только благодаря ей находила в себе силы каждый день подниматься, надевать улыбку, находить радости в простых вещах.
– Какая у вас девочка смышленая! – Обронила как-то соседка.
– Спасибо! – Фая расцвела и преисполнилась к соседке благодарностью.
– Ты куда это? – Спросил Тимофей Олегович. От его наблюдательного взора не укрывалось ничего из того, что происходило в доме.