Что случилось? Ланьхуа по-настоящему перепугалась. Глубокий мужской голос и крепкие мужские руки по-прежнему принадлежали ей, но Орхидея остро ощущала, что за время обморока что-то переменилось…
– Выметайся, тебе говорят! – громко выкрикнула она, хотя хотела сказать совсем другое.
В смятении Орхидея не знала, что и думать. Словно в тумане, она увидела, как ее правая рука вытащила магическое зеркало и положила перед ней. А затем произошло нечто ужасное. Ланьхуа увидела в зеркале два лица: свое и Дунфан Цинцана.
– Что… что происходит?
– По твоей милости теперь в моем теле две души.
Орхидея сама спрашивала и отвечала, хотя это был диалог. В зеркале отражалось мертвенно-бледное лицо Дунфан Цинцана, чьи мрачные глаза метали убийственные молнии. Рядом маячило испуганное личико совсем растерявшейся Ланьхуа.
– Мы оба… находимся в одном теле? – безучастно уточнила Орхидея. – Я… и ты?
Дунфан Цинцан, очевидно, не любил повторять дважды.
– Прояви уважение и убирайся из моего тела.
Орхидея на время потеряла дар речи.
– Никуда я не пойду. – Когда Ланьхуа осознала, что случилось, ее мозг лихорадочно заработал. – Если я выйду, то сразу умру. Ты должен оживить мое настоящее тело и пообещать, что не убьешь меня. Тогда я выйду из твоей оболочки.
– Твое настоящее тело сгорело.
– Что? – потрясенно воскликнула Орхидея.
– Ну разумеется, обитатели Загробного мира не могли оставить у себя труп, – равнодушно пояснил Дунфан Цинцан. – Рано или поздно ты все равно умрешь. Сейчас самое подходящее время. Так что выметайся.
– Нет, ты должен вернуть мое тело!
– Ты сама себя прихлопнула, так что поделом тебе. Причем тут Темнейший?
– Твоя рука нанесла удар!
– Темнейшему некогда возиться с тобой.
– Разве можно пренебрегать вопросами жизни и смерти?! В любом случае, если ты не вернешь мое тело, я не уйду, – заявила Орхидея. – Раз я до сих пор нахожусь в твоей оболочке, значит, ты не можешь меня прогнать. Делать мне нечего. Буду приставать к тебе каждый день, скандалить и строить козни. Пусть у тебя все из рук валится!
– Прах того, кто посмел грозить Темнейшему в прошлый раз, давно осел пылью в основании горы, – прищурился Дунфан Цинцан.
– То есть ты собрался покончить с собой?
Дунфан Цинцан замолчал, в зеркале отражалось его помрачневшее лицо. Было неясно, о чем он думает, и Ланьхуа невольно затрепетала. Внезапно Повелитель демонов отложил зеркало и тихо сказал: