Орхидея зажала рот рукой и ударилась в панику. Дунфан Цинцан снова уселся на кровать, потирая голову, как будто она ужасно болела.
– Большой Демон… – Когда Ланьхуа осознала, что натворила, ее захлестнуло чувство вины. – Я… Я не нарочно… Я не знала, что спьяну способна…
– Просто заткнись!
– У-у-у! – заголосила Орхидея. – Я очень перед тобой провинилась! По словам наставника, тех, кто нарушает чужое целомудрие, Небеса карают молнией…
Голова Дунфан Цинцана разболелась сильнее.
– Только не убивай братца-стражника. Это я во всем виновата. Хочешь чьей-то крови, накажи меня.
– Упиваешься безнаказанностью? Напоминаешь, что тебе ничего не грозит, пока ты в моем теле?
– Нет-нет… У-у-у! Я знаю, что виновата…
Слезы, текущие из левого глаза, доставляли Дунфан Цинцану неудобство. Он раздраженно оторвал от простыни лоскут и насухо вытер левую щеку.
– Хватит заливать лицо Темнейшего слезами.
Ланьхуа по-прежнему сгорала от стыда.
– Но я же тебя… – всхлипывала она. – Я правда не хотела…
Дунфан Цинцан снова потер виски.
– Все было не так, как ты думаешь.
Орхидея перестала плакать.
– Не так?
– Это ведь и твое тело тоже. Неужели не чувствуешь? Не было ничего.
Только сейчас Ланьхуа догадалась прислушаться к собственному телу.
– Святые Небеса, как же я перепугалась, – с облегчением выдохнула она.
Избавившись от чувства вины, Орхидея тут же возмутилась:
– Тогда почему ты едва не прикончил братца-стражника?
– У тебя еще хватает наглости спрашивать? – приструнил цветочную фею Дунфан Цинцан.
Повелитель демонов вздохнул и, к своему удивлению, почувствовал, что постепенно привыкает к выходкам Ланьхуа. По крайней мере, он научился быстрее восстанавливать душевное равновесие.
Приведя мысли в порядок, он громко приказал:
– Приготовьте Темнейшему воду для омовения.
Через некоторое время в дверь тихо постучали.
– Господин, вода готова, пройдите в зал Очищения.
Дунфан Цинцан запахнул одежду, накинул верхнее одеяние и вышел из опочивальни. Слуги у него на пути все как один неподвижно уставились в пол, не смея косо взглянуть на Повелителя, но, когда тот дважды свернул за угол, сзади послышался шепот. Чаще всего упоминались слова «господин» и «мужчина». Что ж, ничего непоправимого, конечно, не произошло, однако… Орхидея снова почувствовала себя виноватой: похоже, она окончательно разрушила репутацию древнего демона.