Он знал все закоулки Багдада – от борделей, которые процветали в мусульманском Ираке, и наркоманских притонов, до квартир и домов, отстраненных от власти чиновников, избежавших ареста, бойцов Мухабарата [Даират аль-мухабарат аль-амма – Главное управление разведки Ирака. Вело разведывательную и контрразведывательную работу в стране и за ее пределами], занимавших при Саддаме незначительные должности, и сотрудников ССБ [ССБ – Джихаз аль-амн аль-хасс – Специальная служба безопасности Ирака]. Но Ясем нигде надолго не задерживался, не рассчитывая на порядочность приютивших его хозяев. Могли выдать властям. Одни из страха перед самим Тареком или новыми властями, другие из банальной финансовой выгоды, так как за полковника Ясема Тарека обещалось солидное вознаграждение, и не в обесценившихся иракских динарах, а в долларах.
Ясем плохо запомнил те месяцы скитаний и создания своей группы сопротивления из надежных людей. Он то впадал в ярость и готов был выбежать на улицу с автоматом, то в унынии лежал носом к стенке целыми днями в очередной норе, где прятался. То молился истово, то бросался во все тяжкие с алкоголем и наркотиками, не вызывавшими у него привыкания, а только отупение и странные сны, сюжетные, перетекавшие один в другой, что-то из эпизодов подзабытой уже восьмилетней войны с Ираном. Эти сны плавно переходили в явь, и Ясем не всегда внятно сознавал этот переход. А когда и вовсе перестал различать сон и явь, смекнул, что пора браться за ум.
С его опытом контрразведчика и оперативной работы он довольно быстро начал восстанавливать былые связи с коллегами – теми, кто уцелел, и с осведомителями, которых успешно пичкал обещаниями будущих гонораров.
Тареку удалось в финансовом плане встать на ноги в течение года. В последующие годы он смог подкармливать осведомителей и сколотил терроргруппу, действующую против оккупантов не только в столице.
Деньги приходили к нему от контрабанды сигарет. Нелегальные сигареты из Болгарии поступали в Турцию, в Мерсин, а оттуда в Ирак морем, а затем снова перевозились в Турцию. При этом в Мерсине пачка контрабандных сигарет стоила двадцать восемь центов, а после путешествий в Ирак и обратно, в Стамбуле, те же сигареты стоили уже два доллара, а в других городах Турции цена могла достигать и трех с половиной долларов.