Интернета у меня нет, посему по старинке читаю бумажные книги. Читаю, пока глаза не устанут от тусклого бра и вялого шрифта. На кухне сквозь занавешенное окно едва пробивается свет. Открываю холодильник. Чем порадовать себя сегодня? Интересно, как я мог когда-то любить пельмени? Этот дешёвый фарш, завёрнутый в тесто бумажного вкуса, приобретающий теперь, благодаря слабенькой лампочке холодильника, оттенок цвета хаки. Глянул на календарь: сколько же я их съел за последнее время? Наверно, больше, чем стиков скурил за всю жизнь. На улице снова провякала сводка, потом какой-то мудак прочёл стишок в хреновенькую рифму. Ввиду отсутствия связи с внешним миром этот говновыдавливатель – мой единственный источник информации.
Послевкусие от поэзии прервал стук в дверь – изнасилованное сознание вспыхивает спектром разнонаправленных лучей, бьющих во все углы квартиры и выдающих меня в этих помещениях. Скукожившись, словно кот перед самой важной, возможно, смертельной, схваткой, подкрадываюсь ко входной двери. Прислоняюсь к ней, слушаю, как там кто-то, переминаясь с ноги на ногу, ожидает меня. И, словно вышеупомянутое животное, бесшумно, почти инстинктивно приоткрываю глазок.
Посреди ночи разлепляю глаза и пару мгновений смотрю в потолок. Странный сон, перестав напрягать, страшной картиной провалился куда-то в глубины сознания. Я встал, глянул на себя в зеркало. Спать в одежде не по мне – затруднительно сказать, как так вышло, видимо, что-то потустороннее двигало мной. Я взял ключи, отпер дверь и вышел, не проделывая ставшие для меня обычными ритуалы безопасности. Однако, спустившись вниз, выждал несколько секунд и только потом вышел. Лёгкие снежинки падали на плечи. Сладко вдохнул холодный воздух, выбросил мусор и направился в продолжение своего сна. Нет, я не глупец, который бросился на амбразуру, я соблюдал все правила. Моё лицо скрывал снуд, а камеры, установленные на фасаде моего дома, могли видеть лишь скорченное тело в мешковатых одеждах. Скрип снега раздавался по округе, но меня это не пугало, скорее наоборот. В нескольких сотнях метров от меня медленно проехала «Гранта» не то полиции, не то жандармерии. Пятый час утра, но они не дремлют. Присматривают за нами.
Сколько же я прошёл? По меркам своей прошлой жизни не так уж много, но частота, с которой я это делал последнее время, снижалась неумолимо, поэтому, когда передо мной возник Он, я уже чувствовал сильное напряжение в икрах. Замок, зиккурат, колизей… Нет, не так. Конструктивистский дворец с модными стеклянными окнами в пол вздымался высоко вверх, его завершал триколор с огромным навершием в виде двуглавого орла. Рядом с дверью висела новёхонькая золотая табличка с черепом в анфас. Пустые глазницы смотрели на меня, а растекающиеся вниз зубы, полные крови, доходили до надписи: «Ленинградский филиал». За строением, у перекрёстка заприметил постового, стоявшего ко мне спиной. Я подошёл ближе к фасаду, вне видимости, подпрыгнул и, ухватившись за решётку, заглянул в окно.