Бросив прощальный взгляд в небо, мужчина размеренно зашагал к дому. В нём не было и тени сомнения – только идеальная выверенность инструмента, с радостью подчиняющегося воле своего творца.
Он отпер тяжёлую входную дверь. Внутри царила темнота: особая, неживая. Ждущая. Он сразу её почуял и улыбнулся, как доброй знакомой. Ни разу не споткнувшись, дошёл до дубовой лестницы и уверенно поднялся на второй этаж. В свете он больше не нуждался, поскольку воистину прозрел и видел настоящую суть. Нужные ему люди светились во мраке мертвенно-серыми пульсирующими овалами. Шесть маленьких и один большой. Большой в любом случае не представлял никакого интереса. Шесть. Неправильное число. Одного не хватало. Но устранить эту ошибку времени уже не оставалось. Впрочем, тут же вспомнил он, то, что нужно Господу, у него в любом случае есть.
Они забились в дальнюю комнату и сидели тихо. За них говорил запах их страха. Точнее, вопил, и с каждой минутой всё громче. Они были готовы – и он тоже.
Мужчина резким пинком распахнул дверь и впустил тьму. Вскрикнула женщина, тонко заплакал кто-то из детей, но ему тут же зажали рот. В этом не было никакого смысла. Время пряток прошло. Глупцы. Они сбились в кучу в дальнем углу, под окном. Луна светила, как прожектор. Здесь можно было собирать иголки.
Он решительно зашагал к ним. Женщина вскочила и распахнула руки, закрывая их.
– Возьми меня! Делай что угодно, но не трогай детей!
Прочь с дороги! Взмахом руки мужчина смёл её с пути, она отлетела к стене и затихла. Дети всхлипывали всё громче, младшие пытались забиться за спины старших. Одна из девочек зажмурилась и прижала к лицу игрушечного кролика. Остро запахло мочой, самого младшего вывернуло недавним ужином, после чего он заревел в голос, растирая по лицу блевотину вперемешку с соплями. Мужчина брезгливо поморщился, продолжая высматривать нужных. Наконец выхватил взглядом из голосящей кучи-малы две пары одинаковых огромных глаз, так похожих на материнские. Он шагнул вперёд и выдернул близнецов за шивороты рубашек. Дети повисли в его руках, беспомощные, как кутята.
Женщина, до этого лежавшая грузным кулем, застонала и закопошилась. С трудом подняла голову – и медленно поползла к нему, подволакивая правую ногу. Он подпустил её поближе и пнул в лицо, с оттяжкой, так, что она распласталась без движения, потом перехватил детей поудобнее, и с удивившей самого себя лёгкостью шагнул на стул, стоявший под полуоткрытым окном. Прыжка со второго этажа он даже не ощутил – сила несла его, а потом плавно опустила на землю. Дети, до этого обмершие от ужаса, завозились.