Про лекции по Раннему Возрождению, которые во втором семестре читал Виктор Николаевич Гращенков, я уже немного говорила – они были просто роскошны! Он исходил своими ногами все улицы и закоулки итальянских городов и часто рассказывал очень занятные истории, связанные с тем или иным местом, что прекрасно закрепляло материал в наших головах. Экзамены он принимал пристрастно, не очень любил девушек-студенток, с обожанием смотревших на него, и в глубине души считал, что искусствовед – это мужская профессия. На экзаменах он предпочитал рассуждать, и эта особенность помогла мне блестяще сдать Раннее Возрождение, хотя мне попался вопрос, к которому я не успела подготовиться. Это был второй вопрос, а в первом речь шла о ранних венецианцах – Виварини, Кривелли, Беллини, и в этом материале я очень хорошо ориентировалась, поскольку писала в семинаре у Виктора Никитича Лазарева курсовую про Карло Кривелли. Мы очень долго разговаривали с Виктором Николаевичем о ранних венецианцах, об особенностях их живописи… Наконец он решил перейти ко второму вопросу – к творчеству Якопо делла Кверча, а я помнила только две его работы – фонтан Фонте Гайя в Сиене и портал собора Сан-Петронио в Болонье. Я начала с портала, с поразительного рельефа с изгнанием Адама и Евы из рая, полном почти античной чувственности и изысканной мягкости в обработке мрамора, что напомнило мне о живописи венецианских художников Высокого Возрождения. Мы начали весьма пространный разговор о роли античной скульптуры в формировании художественных концепций у скульпторов Раннего Возрождения, только-только расставшихся со средневековыми стандартами. И когда мы этот разговор завершили, Гращенков сказал, что ему вполне достаточно, поставил мне пятерку, а вечером сообщил Марии Александровне Реформатской, которая ему позвонила узнать, как сдал экзамены ее курс: «Татарочка из Риги блестяще отвечала». Мой сокурсник, который по моей просьбе бросил мне микроскопическую записочку с названиями основных работ Якопо делла Кверча, просто не поверил своим ушам, когда слушал мой ответ, и после экзамена спросил – ты что, прикидывалась? Блестящее доказательство того, что в нашей профессии оригинальная интерпретация иногда важнее, чем детальное знание фактологии.