– Тебя уволили? – чуть успокоившись спросила Мария Ивановна.
Виктор невесело хохотнул.
– Если бы… – едва слышно прошептал он.
– Так что тогда? – выпалила она.
– Мама, я принял решение…
Виктор сжал кулаки на столе и твёрдо посмотрел на мать. Он молчал, сжав челюсти, и Мария Ивановна, перебрав в уме все возможные варианты, схватилась за сердце:
– Ты женишься?
– Что? – опешил Виктор. – Какое женюсь, мам? Нет!
Виктор посмотрел на мать, как на умалишённую.
– А какое решение, Вить? – вконец растерялась Мария Ивановна.
– Я…
Виктор не смог закончить фразу, сморщился, как от боли, но всё же нашёл в себе силы продолжать:
– Мама, я должен переехать!
Роман вылетел из женских пальцев и бухнул об стол, челюсть Марии Ивановны некрасиво отвисла, а глаза округлились, как у разбуженной днём совы. Повисла пауза. Виктор мужественно ждал слёз и причитаний, он даже заранее приготовил платочек и продумал, в какой момент его нужно подать.
Наконец, Мария Ивановна отмерла и выдавила:
– Неужели?!
И столько было в её голосе неоднозначных эмоций, что Виктор подозрительно прищурился. Под его взглядом Мария Ивановна втянула губы в рот и закусила их от переизбытка чувств. Брови её поползли вверх, а вокруг глаз наметились морщинки.
– Да, я прошу тебя принять это спокойно, – твёрдо ответил Виктор.
Мария Ивановна с готовностью закивала, безмолвно уверяя, что спокойно примет любое решение сына.
– Прошу, не пытайся меня переубедить, – тихо попросил Виктор.
– Я постараюсь, – очень серьёзно ответила Мария Ивановна и снова закусила губы.
Виктор вздохнул и отвёл взгляд, не в силах выдержать горе матери.
– Вчера я просмотрел несколько вариантов жилья и намерен немедленно отправиться на просмотр, – безапелляционно заявил он.
– С тобой сходить? – на пробу спросила женщина.
– Нет, мама. Я сам схожу, – почти без колебаний ответил Виктор.
Он порывисто встал и пошёл на выход, чеканя шаг. В прихожей он подхватил собранный утром рюкзак с минимальным набором вещей и, стоя в дверях, оглянулся через плечо с видом царя Леонида, уходящего в сторону Фермопил.
Мария Ивановна смотрела ему вслед, и глаза её увлажнились. Она так и сидела на табуреточке за столом, не в силах встать, лишь руки прижала к груди. Виктор смотрел на неё, такую родную, и не мог найти себе места от чувства вины. Он клятвенно пообещал себе заходить к матери почаще.