– По приглашению твоей мертвой матери! – крикнула я, не заботясь о последствиях. Вокруг меня послышались шепоты. Это было непростительно, и я знала это, но сейчас моя ненависть была сильнее, чем самопознание. – Ах, да, она не мертва. Ты тупой лжец!
Его лицо исказилось гневом, как будто я ударила его в самое сердце. Он шагнул ко мне ближе, и расстояние между нашими лицами сократилось до минимума. Я могла слышать его дыхание, оно стало ощутимым, казалось, буквально у меня на коже. В это мгновение время остановилось, и вся столовая исчезла для нас.
– Не смей так со мной говорить! – рыкнул он, почти с ненавистью. Его голос звучал низко и глухо, как трещина на льду, по которому я скользила слишком быстро.
– А то что? – фыркнула я, вскинув бровь, как если бы это был самый легкомысленный спор.
Внутри меня бушевала буря, но я собиралась держать лицо. Не дать ему понять, что его слова имеют силу.
Все остальные студенты, которые ранее были заняты своими разговорами, теперь повернули головы в нашу сторону, одни наблюдали с интересом, другие с неподдельным страхом. Я могла почувствовать, как из-за спины мне бросают сочувствующие взгляды, что лишь подливало масла в огонь.
– Я скажу тебе, что ты – ничто! – продолжал он, превращая наш конфликт в нечто большее. – Никого не интересуют твои жалкие попытки.
Эти слова, словно острые лезвия, вновь вонзились в меня. Я вспомнила, как работала долгими часами, как потела и даже плакала, поднимаясь после каждой неудачи. Я не могла позволить ему разрушить все, чего я добилась, так легко. Я чувствовала его ярость, впивающуюся в мои глаза, но вместо того, чтобы закатить глаза и убежать, что было бы для меня естественным, я взялась за бутылку и, в порыве безумия, плеснула остатки сока ему в лицо. Возможно, это было нелепо и бессмысленно, но в тот момент для меня это было чувством свободы.
– Урод! – закричала я, наблюдая, как сок стекает по его подбородку.
Я пыталась понять, что происходит, и чувствовала, как вокруг меня нарастает шум; кто-то хихикает, а кто-то с сомнением перешептывается. Я не могла позволить себе отвлечься на мнения других людей. Алекс был в смятении, его губы трепетали от злости и недоумения. Он вытирает сок с лица, а я чувствую, как в груди у меня закипает решимость. Никто не имел права посягать на мои границы, даже если это был он. Даже если вся эта ситуация оказалась оркестром для других, это была моя сцена, и я намеревалась следовать своим правилам. Пока Алекс приходил в себя, я решила развернуться и уйти, этот момент показался мне отчаянным, но внутренний голос подсказывал, что не стоит поддаваться панике. Я только собиралась сделать шаг, как мельком увидела смех и поднятые брови других студентов. Они наблюдали за нами. Эта мысль разъедала мою гордость, и я почувствовала, как что-то закипает внутри. Каждое хихиканье, каждая пересмешка – это всё было направлено на меня.