Выйдя из столовой, я почувствовала, как щёки начинают гореть от унижения, но моя решимость была сильнее. Я не собиралась позволить кому-то определять, как я должна себя чувствовать. Сок, брызги и недоумение – это лишь иллюзия, которую я собиралась расколотить, оставив на их лицах лишь недоумение.
Со всех ног я рванула к своему общежитию. Коридоры казались длиннее, чем обычно, а двери всех этих комнат – свидетелями хаоса моей внутренней борьбы. Сердце колотилось так, что казалось, его удары могли разнести стены вокруг. Я вбежала в лестничный холл и, поднимаясь по ступенькам, чувствовала, как на каждом шагу уходит часть моих нервов.
Когда я добралась до своей комнаты, на мгновение остановилась, не в силах поверить, что это всё происходит со мной. Рывком открыв дверь, я зашла внутрь и закрыла её с такой силой, что заскользили половицы. Прижавшись спиной к двери, я глубоко вдохнула, пытаясь успокоиться.
Стены моей комнаты были обиты светло-голубыми обоями, которые недавно наполняли меня чувством спокойствия. Но сейчас это ощущение казалось глупым и неуместным. Стараясь успокоиться, я подошла к зеркалу. Мое отражение смотрело на меня с грустью и удивлением. Глаза опухли от неизвестно откуда взявшихся слёз, а волосы всклокочены, как будто кто-то их взъерошил. Я глубоко вздохнула и пройдя в небольшую ванную, отведенной в каждой комнате, сняла с себя футболку и начала умываться, смывая с лица остатки позора, которые всё ещё сидели в этом соке. С каждой каплей воды я пыталась выжить, вытереть себя от ненависти, от стыда, который заполнил сердце.
Когда я, наконец, закончила, меня охватило чувство, что я очищена. Теперь я была готова взглянуть на ситуацию под другим углом. Алекс не имел права так относиться ко мне, ни в каком контексте, и я не собиралась просто так это оставлять. Как бы это ни было сложно, я понимала, что должна поговорить с ним и поставить точку в этой истории.
Освободившись от оков страха, я вышла из ванной, накинула чистую футболку и села за стол, попутно доставая блокнот и ручку и начиная писать. Каждое слово, которое я записывала, было как выплеск всей боли и агрессии, копившейся во мне. Я писала о своих чувствах, о том, как такой поступок не может оставаться без последствий, и как важно не молчать. И в этот момент, сидя за столом своей комнаты, я поняла: это не просто моя борьба – это акт возврата своей силы.