Не обратив на привычные суровые взгляды старейшин никакого внимания, Коин бросился к широкой, – от стены до стены, – лестнице в правой части зала, сделанной из мрамора и ведущей на самый верхний этаж.
Четыре тяжких и нестерпимых пролета, и он оказался в коридоре, который вел к нужной ему двери. Громко затопав ногами, притормаживая, он остановился, едва не снеся собою дверь. Сделав три резких и быстрых удара косточкой указательного пальца о деревянный косяк, Коин, не дожидаясь ответа, ворвался в кабинет старейшины.
На запыхавшегося и истекающего потом молодого паренька, оторвавшись от письменной работы, удивленно взглянул статный мужчина сорока двух лет. Верховный мастер деревни Утар, Герас.
Его темно-русые волосы были опрятно зачесаны назад, а лицо гладко выбрито. На нем была надета белая феровая униформа Верховного мастера. Талию опоясывал выделяющийся черный ремень со множеством выемок для подвешивания небольших предметов вроде футлярчиков, поясных ножичков, подсумков или бурдюков. Чуть свободные штаны с парой карманов на бедрах для мелких, но необходимых вещей были заправлены в плотно зашнурованные, высокие, посеревшие от грязи и времени сапоги на двойной упругой подошве, делавшей и без того приличный рост старейшины еще более высоким. На спинке стула по полу стелился белоснежный плащ – главная вещь в форме, отличавшая Верховного мастера от остальных боевых мастеров низших рангов. На плаще имелось четыре серебряных крепления для пристегивания к плечам и груди, а на левом предплечье серебряный знак деревни Утар в виде трёх изогнутых листьев, переплетенные в общем центре в виде кольца. Три листа говорили о том, что исторически Утар стала третьей крупной деревней на континенте, а кольцо, на котором они сплетались, символизировало объединяющий всех Тайный Платаргиат.
И без того усталый от работы томный взгляд старейшины стал еще более озадаченным. Не понимая, что такого могло произойти, Герас хранил полное молчание, дожидаясь пока ученик сможет отдышаться и рассказать, что же стряслось. Верховный мастер отложил в сторону бумаги, вставил широкое перо обратно в позолоченную чернильницу в форме парусной лодочки, и в ожидании откинулся на спинку стула, с жалостью смотря на схватившегося за грудь паренька. Тот начал что-то едва слышно произносить, попутно пытаясь набрать воздуха в горящие легкие, но у него это вышло настолько неразборчиво, что ни он, ни тем более его собеседник не смогли ничего понять. Широкоплечий старейшина встал из-за массивного рабочего стола из красного дерева и поспешил к Коину. Тот согнулся пополам, держась за дрожащие колени. Из глаз по раскрасневшемуся горячему лицу прокатились слезинки, показавшиеся ему маленькими льдинками. Герас положил руку на взмокшую спину паренька, вздымавшуюся в бешенном ритме, и постарался его успокоить.